Липст быстро посмотрел матери в глаза, а неуклюжие пальцы так и замерли в кармане.
— Может, тебе питье кисленькое приготовить? — мать повернулась и опять смочила в тазу полотенце.
Липст не ответил. Он снова лег и уткнулся лицом в подушку. Весь мир ходил ходуном.
— Послушай, мам. Я хочу тебе что-то сказать.
— О чем тут еще толковать…
— Не купил я брюки…
— Лежи уж, лежи лучше. У тебя еще есть часа два.
Рядом с Липстом спина матери. Она тоже качается. Качается весь мир.
— Вставай, Липст, а то опоздаешь!
Молчание.
— Вставай, сынок, вставай! На работу опоздаешь!
Тяжкий и долгий вздох.
— Вставай, хватит спать!
Липст медленно слезает с постели и тащится к столу. Ноги дрожат. Он ковыляет, как больной, который впервые поднялся после тифозной горячки. Еще никогда не бывало так тошно, как сейчас. Желудок, казалось, подступил к самой глотке, кишки спутались в змеиный клубок.
Липст посмотрел в зеркало: на него пялилась гипсовая маска с застывшей гримасой великомученика. Липст высунул язык и передразнил сам себя. Затем с трудом влез в брюки и потащился умываться. Он едва не опрокинул подслушивавшую за дверью мадемуазель Элерт. Какое-то время они так и стояли в обнимку, словно влюбленная парочка.
— Сегодня чудесное утро, — похожая на ковш экскаватора челюсть мадемуазель Элерт отверзлась в позолоченной улыбке.
Соседка приблизилась к Липсту и, стреляя глазами, заговорщицки прошептала:
— Надеюсь, вы не забыли наш уговор? Ночью у Зелтыни опять кто-то был…
Липст молча отстранил мадемуазель с дороги.
— Надеюсь, вы не забыли? — мадемуазель не отступала.
Липст мученически улыбнулся.
— Отойдите, — сквозь зубы быстро проговорил он. — Мне нехорошо…
Холодный душ творит чудеса. Десять минут спустя Липст уже некое подобие человека. Ноги по-прежнему дрожат, но теперь он может хоть стоять на них.
— Завтракать будешь? — спросила мать.
— Пожалуйста, не говори про еду!
— Ай-ай-ай! — вздохнула мать. — Ну как же так, не поевши!
— Посытней пообедаю, — проворчал Липст.
Мать стоит и испуганно смотрит Липсту в глаза.
— На еще три рубля. Тебе твоей пятерки не хватит.
Липст стиснул зубы.
«Ну, негодяй! Неужели опять возьмешь у матери деньги? А свои пропил, да? Что ж, придется брать. На что еще способны такие, как ты?»
— Обойдусь, — сказал Липст.
На завод Липст пришел с небольшим опозданием. Мимо седоусого стража он благополучно прошмыгнул, успев повесить табельный номерок. Удар судьбы настиг у дверей цеха, где, как назло, точно специально поджидая, стоял старый «аптекарь». Липст угодил прямо к нему в когти.
