Как и в остальных вертолётах, летать в них противно. Трясёт. Особенно при переходе из режима в режим.
Однако же долетели. Из точки А в точку Б.
В точке Б стояло утро. Скиф развалился в пластиковом шезлонге и делал вид, что он тут один. Остальные шезлонги и столик с белым зонтом опрокинуло ветром. «Синильга» потрескивала, остывая, и воняла горячей керосиновой гарью.
— А как ты тут выдерживаешь днём? — спросил я.
— Пью, — сказал Скиф. — Да и вообще… уже кончается дачный сезон. Скоро на север.
Про «пью» — он врал. То есть он пил, конечно, но умеренно. Меньше всех нас (исключая меня, к сожалению). От полуденной (то есть где-то от девяти утра до девяти вечера) жары (а также от ночной прохлады) он спасался иным, куда более эффективным способом: под траулером была вырыта довольно глубокая пещера.
Я почти всё знал про это Скифово убежище. Контора не бросает своих на произвол судьбы и по мере сил заботится о них. А чтобы заботиться, нужно знать. Не правда ли?
Обо мне тоже много знают. А скоро узнают ещё больше.
Интересно…
А если генерал уже выяснил, что у меня в мозгах тикают маленькие часики? Тогда…
Да всё то же самое.
— Скоро на север, — повторил я за Скифом. — А не хочешь сделать небольшой крючочек?
— Небольшой?
— Совсем маленький.
— В хорошей компании?
— Думаю, многим ты будешь рад.
— А…
— Нет. Я оставил её на кухне. Пусть учится готовить буайбес.
— Чем будем заниматься?
— По идее — ничем. Заглянуть на заброшенную буровую, убедиться, что там всё в порядке, — и по домам. Оплата через «Альянс». Так что два дня — и сможешь купить себе новую зажигалку.
— Наверняка какая-нибудь жопа, — сказал Скиф с отвращением. — Ладно, пошли. Только пусть меня потом сюда же и завезут.
Он встал, сдвинул с глаз стетсон. Красная потная борозда пропечаталась по переносице и под краями бровей.
— Это потому, что мы призраки? — спросил Скиф, обмахнувшись шляпой.
— Это потому, что мы идиоты, Скиф, — сказал я. — Нормальные идиоты, на которых всё держится.
— У тебя с ней проблемы? — спросил он, когда мы шли к «Синильге». В руке у него болтались связанные шнурками вытертые до белизны ботинки «Саванна». Он не признавал никакой другой обуви.
— Какие у нас могут быть проблемы? — сказал я. — Они жили душа в душу и повесились на одном проводе…
— А серьёзно?
Я только махнул рукой.
Нет, мне хотелось рассказать. Скиф был единственный, кто бы меня понял. Вообще-то — если вам осталось жить месяца два, а ваша жена не желает заводить ребёнка — этим так и подмывает поделиться с кем-то. Из старых друзей? Да, пожалуй, именно из старых друзей.
