— Однако вы согласны со мной, что Россатти трудно не заподозрить.
— Согласен.
— В таком случае, почему он по-прежнему занимает свою должность?
— Потому что до официального обвинения у меня нет никаких оснований позорить его в глазах деревни, которая должна его уважать как представителя общественного порядка!
— А если он убежит?
— Позвольте вам напомнить, синьор, что карабинеры не убегают.
У Рицотто был при этом такой чистосердечный вид, что дон Изидоро попался на удочку и повторил свои извинения.
* * *
Мэтр Агостини расстался с начальником карабинеров в тот самый момент, когда дон Адальберто входил к вдове Габриелли, портнихе, жившей вдвоем с дочерью, очаровательной Терезой.
* * *
Отправив свое донесение в Милан и переговорив по телефону с начальством, Тимолеоне заметил, что время уже перевалило за одиннадцать, а для обеда ничего еще не сделано.
Он погрузился в глубокое раздумье, стремясь определить научным путем, какое блюдо лучше всего подойдет к его нынешнему душевному состоянию. В это время перед ним появился Амедео, и, став по стойке «смирно», оторвал своего шефа от его гастрономических проблем.
— Что тебе?
— Здесь моя мать, шеф.
— Твоя мать?
— Она хочет что-то сообщить вам.
— Амедео, мы с твоей матерью уже обо всем переговорили этой ночью, и лучше бы нам больше не встречаться.
— Обманщик!
Отстранив сына, донна Элоиза, медленно вплыла в кабинет начальника карабинеров. Она осторожно несла какой-то предмет, аккуратно прикрытый салфеткой. Приблизившись, она поставила его на стол. Рицотто инстинктивно отпрянул: всего можно было ожидать от женщины, которая только чудом не убила его.
— Что это такое, Элоиза?
— Догадайся!
Быстрым движением она отдернула салфетку, и тут же комнату наполнил восхитительный аромат жареной телятины, оливкового масла, ветчины, томатов, белого вина и придававшего всему букету особую пикантность розмарина. Тимолеоне, вытаращив глаза, восхищенно созерцал замечательное кушанье, принесенное донной Элоизой. Горка белоснежного риса обрамляла великолепно приготовленное блюдо. Рицотто пробормотал:
— Боже… Какая красота…
— Надеюсь, тебе понравится!
— Святые угодники! Один этот запах является настоящим пиром! Но, Элоиза… За что?
— За то, что ты вел себя, как порядочный человек по отношению к Амедео и ко мне.
— Постой, Элоиза! А ты не пытаешься меня подкупить?
* * *
Чокаясь с доном Адальберто, Бертолини, сапожник, заверял его:
— Можете рассчитывать на моих дочерей, падре. Эуфразия и Клара хорошие девочки. Вы им только скажите, что они должны делать.
