О, сладкозвучная домбра! Ты мой вожак в этом страшном хаосе. Пусть твои волшебные песни откроют народу свет свободы!»
…Закончив игру величавым маршем, Тынышбай прислонил домбру к стене и отер пот с лица. Исподволь оглядев присутствующих, увидев раскрасневшиеся лица своих спутников и хозяина Жумабека, он остался доволен собой. Его ровесник Куат хлопнул Тынышбая по спине:
— Спасибо, дружище! Как ладно ты сыграл!
Куат выразил мнение всех. Словно птицы встрепенули крыльями, так шумно они благодарили джигита. Потом домбру взял Ахтамберди-жырау и запел речитативом:
Каждый хочет править миром,
Только царство где найти!
Каждый хочет стать батыром
И врага с земли смести.
Только смелость, только храбрость
Нам помогут победить,
Бей мечом, руби их саблей,
А иначе нам не жить!
Только метким стрелам верьте,
Будьте родине сынами.
Знайте: дважды ангел смерти
Не придет за вами.
Когда он смолк, Казыбек рассказал то, что было интересно послушать всем:
— Десять лет назад я отправился во дворец Цэван-Рабдана в качестве посла. Там я встретил пленника — молодого казаха. Он расспрашивал о наших степях, о родном народе. Я стал взволнованно рассказывать об отчей земле. Видимо, не все смог передать словами. Юноша заплакал. У меня к поясу был привязан мешочек с горстью земли Сары-Арки{42}. Я отдал ему мешочек. Джигит жадно вдыхал запах земли, попробовал ее языком. Он плакал, не стесняясь слез. Видно все, о чем не сумел я ему рассказать — горы, степи, свой народ, — увидел он в горстке казахской земли. И я сам словно впервые понял, что самое драгоценное на свете — земля отцов, она — святыня. С тех пор эта горстка в заветном мешочке для меня и молитва, и заклинание, самая дорогая моя память. Наконец, стерев слезы, джигит сказал:
«Кисловатая она на вкус».
«Она такой и должна быть, ведь это почва».
«Нет! Она пахнет потом, кизяком, полынью. Так пахли седло моего отца, руки моей матери, простор моей степи. Сердце мое чуть не разорвалось, почуяв три эти запаха, слитых воедино».
Он сидел подле меня, растирая землю ладонями.
«Оказывается, она красная — родная земля».
«Я брал ее на холме, где добывали охру».
«Она — как кровь моего деда, как тюльпан моей степи, как платочек моей невесты! Почему я это понял так поздно?»
Пусть поздно, но всей душой он понял, что наша земля полита по́том и кровью отцов, не каплями эти пот и кровь падали, а лились потоками. Я смотрел на него, и у самого к горлу подступал комок. С тех пор я никогда не хожу без щепотки земли в мешочке, привязанном к поясу. Когда говорят: «Чтоб не досталось тебе родной земли», «Чтоб на твою могилу не бросил родич горсть твоей земли», — нет проклятия хуже. Пусть и на чужбине вспомнится тебе родина. Не сбудутся надежды врага, не покинем мы отчий край, мы должны засеять родную землю семенами добра. Да услышат уши, способные слышать, да увидят глаза, способные видеть. Ахтамберди, ты сложил хорошие стихи, народ наш не только плачет и стонет, он кует оружие, чтобы обуздать врага. Копится народный гнев и скоро прорвет плотину терпения. Не надо глушить в себе этот голос, пусть он взметнется до небес. Надо поднять народ на борьбу, нельзя упускать время.
