Но было там и то, что, наверное, больше никогда не повторится: любовь. Большая, сказочная. И она была сказочная красавица и к тому же — белая кость, голубая кровь. Отец — потомственный офицер, деды и прадеды еще царю-батюшке служили. Когда я заявил начальству, что хочу жениться, меня в 24 часа выслали восвояси «за связь с местным населением». Сын родился уже без меня. Никогда его не видел… Душка не хватило съездить — руки-то в крови… Короче, вернулся. После ранения у меня с дыхалкой проблемы начались — как-никак пол-легкого оттяпали.
— То-то я смотрю, ты за астмопентом то и дело тянешься!
— Мне без него и сейчас не жить. А тогда… Совсем слег. Несколько месяцев только и видел мир, что из больничного окна. Смотрел и думал: “Хоть бы еще разок по этой травке походить”… Мои сердобольные родители, прослышав об одном гомеопате-кудеснике, повезли меня к нему в Тбилиси. И не даром: привезли на носилках, а вышел уже на своих двоих. Оклемался, пошел было в военкомат требовать компенсации. А там сидит этакая вальяжная, сытая, холеная рожа и бросает мне свысока: «А я тебя туда не посылал!» Ну, я ему высказал все, что думаю обо всех его сородичах вплоть до седьмого колена, швырнул в эту сытую рожу свой орден — «Железный солдат» у меня был. Сам Ярузельский трясущимися руками привинчивал. И добавил: «Случись что, меня вам долго искать придется!» С тем и ушел, дав себе слово, что на это государство не буду горбатиться никогда.
— Чем же промышляешь?
— Было время, вышибалой в кабаке работал. А теперь должки вышибаю с тех, кто стесняется их отдавать… Да ты не махай! Таких я не трогаю, только крутизну! А если увижу бомжа, валяющегося на газоне, непременно подойду, подниму, отряхну, еще и денег дам. Если есть.
— А сам-то где живешь?
— Мой адрес — не дом и не улица, — с усмешкой ответствует он. — Я всегда сам по себе. Хотя семья была и у меня — жена, дочка. Но вот что странно: и из роддома сам забирал, и на руках качал, а отцовских чувств никаких, хоть тресни. Как, впрочем, и сыновних… Может, в той мясорубке отшибло? Да и не по мне это: где был? Куда идешь? Как говорится, рожденный летать…
— А это не приземляет? — не без опаски наблюдаю, как он нарушает девственность уже второй бутылки…
— Кто? Моя блондиночка? Да что ты! Это же живая водичка — разве по мне не видишь?
— Это тебя с теми и роднит? — мысленно возвращаюсь туда, откуда мы только выбрались…
— Ты все о той блатхате? Чем же они тебе не приглянулись? Клевые ребята! Аристократы духа, такие же, как я. А без водички этой я и вправду не могу. Пьяный — спокойный, как удав. А трезвый завожусь с полуоборота. Любое слово, любой взгляд, показавшийся мне недружелюбным — и я уже не владею собой, снова розовый туман перед глазами, как там. Может, нам в пищу подсыпали что-то, для агрессивности, как думаешь?
