— Может быть и адмиралом стану?
— Вот это не для нас с тобой. Мы оба родились в конюшнях, где не разводят «соленых жеребцов».
— Не понял.
— У нас на флоте так строевых офицеров зовут. Старшим механиком или артиллеристом еще можно стать, а вот кораблем или эскадрой командовать, этого не получится. На командирский мостик больше попадают сыновья из старинных морских семейств, что уже много столетий от моря кормятся.
— И хорошо кормятся?
— Раньше, говорят, было лучше. Купцы за охрану своих караванов капитанам военных кораблей наградные платили, а захваченные вражеские корабли с грузом на торгах выставлялись. Выручка шла капитану и офицерам, ну и команде особая доля выделялась. Сейчас все на окладе, сверх того выслуга, да наградные время от времени платят…
— Ну, а я сам себе хозяин. Африка большая, успевай только поворачиваться. Если дело пойдет, можно будет обороты расширить. Вот Том говорит, что его приятель страусиную ферму завел, перья для вееров и шляп в самый Париж продает, хорошие деньги делает. А золото, а алмазы? Тоже ведь в тех краях добывают!
— Может быть, ты и прав. Я шестнадцать лет назад контракт на полный срок подписал. Теперь уже имею и награды и серебряные нашивки. Начальство соблазняет еще послужить, новые льготы предлагает. Думаю согласиться, привык на службе. Иногда подумаю, что рано или поздно придется уволиться — как жить, не представляю!
— Опасаешься, что не найдешь работу?
— Нет, просто не могу без моря. А что до работы, то с флотской выучкой не пропадешь. Например, мой приятель, старина Боб, в том же Кейптауне очень хорошо устроился.
— Торгует?
— На флотской базе в Саймонстауне при арсенале служит. Дом купил, виноградник развел. Если хочешь, познакомлю.
— С большим удовольствием. Тогда и отметим окончание плавания и новое знакомство.
— Все это отметим, когда на базу придем, а вот ты к завтрашнему дню приготовься, — сказал баталер и, как показалось Николаю, как-то странно взглянул на него.
На следующее утро солнце не смогло пробиться сквозь облака. Опять моросил дождь. Вода Атлантики потеряла прежнюю синеву и стала свинцово-серой, словно где-нибудь у берегов Балтики. Вернувшиеся с ночной вахты чертыхаясь стягивали с себя промокшие куртки, ругали погоду. Перемена и в самом деле была довольно заметной. После тропической жары попали в зону холодного Бенгуэльского течения, принесшего к берегам Африки дыхание Антарктиды.
Но у большинства настроение было приподнятое. Все явно чего-то ожидали. Матросы переглядывались словно заговорщики, а офицеры с подчеркнуто безразличным видом проходили по отсекам и даже не пытались отдавать приказания. За носовой башней натянули брезент, и ухмыляющиеся морские пехотинцы отгоняли любопытных и курильщиков, которые по привычке решили собраться на баке.
