— Когда будешь достоин наказания, — наконец сказала она.
Краут прекрасно понял намек и улыбнулся в ответ, скромно опустив глаза:
— Я постараюсь вести себя достойно, прекрасная Антония.
Они замолчали, довольные собой и уверенные в недалекости друг друга.
«Кто разберет это высшее общество? — дивилась про себя Кэссина матушка. — Что за дерзость: выпрашивать наказание, будто милость. Виноват — не виноват — получи свое и будь благодарен». Она в упор посмотрела на Краута: не cлишком ли поторопилась она подсунуть эту лживую дрянь сестрице, как бы потом с нее не спросили. Но тот сидел тихо как мышь, Антония глядела на него с интересом и предвкушением. Все-таки у двойр превосходный вкус — не часто встретишь мужчину столь совершенного по красоте и силе.
— Ваши предложения по поводу дракона? — опомнилась она. Ледяная статуя последи ее любимого зала несколько нервировала хозяйку.
— Влить в него сырой силы, — Антония смерила взглядом дракона. — Много понадобится…
— Может, позвать девчонку? — предложила сестра.
— Поджарит, — презрительно фыркнула Антония и приступила к процедуре.
Для разговора Кэсси почему-то выбрал кладовку. Едва закрылась дверь, он обнял Аглаечку и поцеловал в губы (очень кстати пришлась садовая скамейка). Сухие пучки трав и старые корзины, инвентарь (в бок Аглаечке впились зубцы какой-то штуковины наподобие грабель, а Кэсси смахнул банки с закаткой), не отвлекли их от безумно интересного занятия: познавать друг друга со всей ранее сдерживаемой страстью. «Я, наверное, идиотка и самый бездарный маг, раз потратила столько времени на мечты, чтоб все было как в земных романах. А могла бы и не узнать, что такое любовь», — думала Аглаечка, отдаваясь и принимая. А Кэсси шептал, как он любит, и скучал, и боялся, что больше никогда ее не увидит.
Счастливые и радостные они вывалились из своей волшебной кладовки и побрели, воркуя и держась за руки, пока не пришли в центральный зал и не увидели нечто ужасное. Сестры, выбившись из сил, на исходе своих возможностей удерживали потоки магии: широкий — Антонии, и узкий, но не менее яростный, — Кэссиной мамочки. Но самое страшное — Аглаечка увидела, как гаснет слабенький огонек Яшиного сознания, пробужденного, но постепенно исчезающего без должной подпитки. Краут стоял рядом со стаканчиком воды, не вмешиваясь, впрочем никто не ждал от него помощи. Кэссина мамочка кричала о плане Б: прикопать тушку Яшеньки в снегах, где его никто не найдет, а Антония страшным голосом отвечала: «Держи вектор, сестрица, сдвинешь хоть на градус, убью!».
