Гастроли были и веселыми, и банальными, и было особенно тяжело встречать поклонниц, подчиняющих себя и позволяющих себя использовать и злоупотреблять собой парням в группе и команде, просто ради того, чтобы быть ближе к кому-то известному. На каждой остановке тура, в котором я была, женщины выстраивались в очередь, чтобы предоставить себя унижениям. Вымой, промой, повтори. Один из парней в группе нацеливался на пухлых девушек, проводил с ними ночь и предлагал замужество. Затем он никогда не перезванивал им, и то же самое повторялось на следующую ночь. Бьюсь об заклад, у этих девушек в жизни до этого были абьюзеры, которые их оценили только ради одного, и они думают, что, проведя время с кем-то известным, или обратив на себя внимание рок-звезды, они изменят жизнь. Перед лицом происходящего сохранить мою про-женскую позицию было немного сложно, но я справилась. Я еще не знала достаточно, чтобы осознавать, что система несовершенна из-за мужчин.
К тому же было одиноко. Мы с Мэнсоном прятались в глубине автобуса, смотря Большой Лебовски шестидесятый раз, пока другие парни в передней части автобуса занимались Бог весть чем. Мэнсон отличался застенчивостью на тот момент, и парни были милы со мной, но неохотно и только при нем. Он мало общался с публикой, поэтому меня не пугали поклонницы, преследовавшие его. Но многие фанатки ненавидели меня, потому что я занимала то место, на котором они видели себя. Это вдохновляло их на ярость, просто из-за моего существования. С голливудской стороны идиоты считали, что я варю кошек, со стороны публики девочки ненавидели меня за то, что я была с предметом их фантазий. Весело.
Я думала: Какая у всего этого обратная сторона? Обратная сторона была в том, что мы привыкли друг к другу. Мы были единым целым. И он поставил удивительное шоу. Я любила танцевать сбоку сцены, потому что группа взрывала танцпол.
Однажды на мой день рожденья Мэнсон взял меня в Италию, в тосканскую деревню, где я родилась и выросла. Я попыталась найти каменный амбар, где я родилась во владениях герцога. Мэнсон, все 138 фунтов, шесть футов три дюйма, в черном, на платформе, добавляющей ему еще дюйм, как чучело в своей шляпе и кожаном пиджаке, в сердце Тосканы, бродит со мной по холмам, со мной, похожей на сумасшедшее пасхальное яйцо в длинной розовой юбке и желтой рубашке, и Петей, огромным телохранителем, сразу за нашей спиной. Мы пыхтели по горам и долам, пытаясь найти амбар. В какой-то момент мимо нас проехал ребенок на маленьком велосипеде и закричал с сильным акцентом: «Ай! Ай! Мэрилин Мэнсон!» Нереально и уморительно.
