— Мы дома, — громко сказала я. — Сейчас переоденусь и спущусь.
— К нам зашел альфа, Адалина, — официально уведомила мама, выходя навстречу. — Поздоровайтесь.
Я не хотела здороваться. И вообще видеть его в этом доме, на своей территории. Показывать ему Лукаса. Ничего из этого.
— Ладно, — процедила, устраивая ладонь на плече сына в знак поддержки. Добавила для него: — Это ненадолго.
Марк не ответил на робкое приветствие мальчика, не предложил руку. Только осмотрел бесцеремонно, свысока. Лукас храбрился, стоял, не шевелясь, как на эшафоте, только побелели пальцы на ярко-оранжевом корпусе. Альфа определенно произвел впечатление. Да и я словно заново оценила бугрящиеся мускулы, пронзительный взгляд и давящую ауру превосходства. Хотя его внимание было направлено не на меня.
— Жду через час, — бросил он. Поднялся, не удостоив больше никого и словом. Лукас шарахнулся ко мне, чтобы убраться с траектории его пути. Мама посеменила следом — проводить дорогого гостя.
Мальчик поежился, и я немедля убрала руки, с опозданием понимая, как сильно надавила на его плечи.
— Прости, — повинилась.
— Он жуткий, — прошептал сын. — Хуже отца.
Как ни печально признавать, это правда.
Пока Лукас плескался в ванной, поднялась на чердак. Расчет на мамину бережливость оправдался: обнаружила скрупулезно подписанные коробки со старыми вещами. Я никогда не тяготела к кружевам и рюшам, предпочитая мешковатые штаны и кофты. Сейчас это пригодилось, кое-какую одежду можно позаимствовать. Поскольку забиралась опять через балкон, много набирать не стала, только сменила проносившиеся кроссовки на крепкие «найки».
Когда вернулась, мальчик сидел на постели. Понурый, слишком маленький для своих лет, несмотря на полноценное питание последние недели. Я опустилась перед ним на колени, заглядывая в опущенное лицо.
— Все хорошо, — сказала мягко. — Маркус меня не обидит.
— Он так смотрел, — шепотом произнес Лукас. — Будто хочет убить.
— О, мой дорогой. — Потянулась, обняла его, устроив вихрастую макушку на своем плече. — Не принимай это на свой счет. У альфы такая работа — нагонять ужас на чужих.
— Альфа Старк не был таким пугающим, — опротестовал сын.
Я припомнила грузного мужчину в возрасте, которого за все годы видела на ногах считаное количество раз. В основном он возлежал на переносном кресле, подложив под поясницу подушечки. Стая принимала его как вожака из-за острого ума, былых заслуг и ватаги могучих сыновей.
— Здешний альфа молод, — как приговор. — Годам к шестидесяти ему тоже надоест вызывать страх.
