Фёдор тоже завздыхал. Ему припомнилась Наталья — и Олёна, единственная и родная, которую он любил и помнил по-прежнему.
Помахав напоследок семейству Бердуго, помор забрался в фургон, добротно сколоченный из белого дуба и запряжённый четвёркой гнедых мулов, злобных и крепкозадых, как зебры.
Тут появился князь, донельзя гордый собой, и подвёл двух крепких, загорелых парней.
— Вот, — сказал он, — первые бакеры на твою ранчу!
Фёдор привстал и подал руку.
— Теодор.
Молодой южанин, чернявый да смуглый, в синей армейской рубашке и в джинсах с бахромой, улыбнулся и пожал протянутую длань.
— Ефим Беньковский из Одессы, здрасте!
— Из Одессы? — обрадовался Чуга.
— Таки да!
— Фима, закрой рот с той стороны, — перебил его товарищ, сухощавый, конопатый, со светлым, выгоревшим на солнце чубом, — тебя спросили за серьёзное.
— Так я за серьёзное!
Светловолосый протянул Фёдору для пожатия предплечье, уберегая ладонь, — остаток безымянного пальца был обмотан окровавленной тряпицей.
— Сеня Исаев, — представился он, — кличут «Полужидом». Мы с Фимой оба с Пересыпи…
— А я за шо? — вклинился Беньковский и снова обратил всё своё внимание на Чугу: — Теперь слушайте сюда, я имею вам сказать пару слов. Как-то раз на Молдаванке гуляли мы втроём — я, Сэмэн и его волына. И тут три — нет, четыре некрасивых жандарма привстали на дороге, как столбы. Повытягали из карманов стволы и сами такие смелые стоят с понтом на мордах сделать нам нехорошо… А зачем нам лишние дырки?
— Короче, вовремя слиняли, — подвёл черту Исаев. — А вот я интересуюсь знать… вы Бершилла угробили?
— Кого я там угробил, толком не разобрал, — усмехнулся Чуга, — но кучер уверял, что это точно был Прайд Бершилл.
— От босота! — хохотнул Беньковский.
— А это чего? — кивнул Фёдор на руку Исаева. — Пулей отхватило?
— Верёвкой! — воскликнул Фима. — Сёма пострадал через бичка — заарканил его за шею и стал лассо на луку седла наматывать, и тут теляк ка-ак дёрнет!
— Полтораста фунтов[92] было в теляке, — вздохнул Семён Полужид, морщась. — Верёвкой отчикало, будто ножом… Ух, я и намаялся! Клеймо на костерке раскалил, та и прижёг обрубок…
— …Получив при етом массу удовольствия! — подхватил Беньковский.
— Да уж, — буркнул Исаев.
— И так шо вы хочете? — осведомился Ефим, принимая солидный вид.
— Короче, парни, — деловито сказал Фёдор. — Надо бы скотину собрать бесхозную и перегнать на север.
— Ви хорошо хотите… — затянул Семён.
— Знаете места? — прищурился помор.
