Офисные крысы | страница 41



— Я думаю, Регина любит своего голубоглазого лихача со светлыми волосами, — говорит Лесли, возвращаясь к разговору о Марке Ларкине.

Вот тут уже я прекращаю есть. «Лихач»… словно речь идет о симпатичном псе из старого мультфильма Уолта Диснея.

— Боже, пару месяцев назад он носил ей кофе, — бурно реагирует Вилли.

— Ты тоже как-то раз принес ей кофе, — напоминаю я ему.

— Значит, мой был не так хорош.

Лесли перемещает редиску туда, где был до того салатный листочек аругулы, а на то место, где только что лежала редиска, она кладет оливку. На оливке небольшие вмятины — следы зубов Лесли. Она даже ее не смогла осилить. Глядя на перемещение еды по тарелке, я вспоминаю, что мне нужно перевести деньги с моего депозита на текущий счет.

— Том Ленд новоявленный, — бормочет Вилли. — Только у Тома Ленда есть талант. Или был талант.

— А кто это — Том Ленд? — интересуется Лесли.

— Да был такой, — ворчу я.

— А вы знаете, что на прошлой неделе Регина и Марк Ларкин вместе ужинали? — спрашивает Лесли с ехидной улыбкой.

Мы с Вилли снова переглядываемся, и на этот раз в наших взглядах больше изумления, чем отвращения, а его вилка падает на стол звонким восклицательным знаком так, что посетители кофейни начинают оборачиваться.

Вот это новость. Регина редко общалась с кем-нибудь из сотрудников вне стен издательства, если только это не были очень-очень важные персоны.

— Откуда ты знаешь? — выговариваю я.

— Байрон их видел в дорогущем ресторане. Он был там. Это было в «Четырех временах года».

Солонка на столе переворачивается, потому что Вилли начинает сучить под столом ногами со скоростью пары километров в минуту.

Это возмутительно! Марк Ларкин всего лишь помощник редактора. Как и я. Как и Вилли, и Нолан, и Лиз Чэннинг, и Оливер Осборн, и еще пара-тройка странных людей из отдела моды, с которыми мы даже не разговариваем. Я быстро припоминаю, как я обучал его пользоваться факсом и как он был шокирован, когда не мог сообразить, как ему принести Регине кофе.

А вот теперь они ужинают вместе!

Снаружи холодно, окна кофейни запотели, и смазанные серые тени проплывают по ним. Мы сидим возле окна, и я небрежно малюю грустную мордашку «Кулэйда»[11] на стекле, затем перечеркиваю ее. На краешке стакана с водой остался небольшой след от помады Лесли цвета бургундского.

И тут я кое-что замечаю. Вздыбившаяся волна отвращения превращает только что съеденный обед в огнедышащую лаву. Это… кольцо, подаренное в честь помолвки! Кольцо с огромным сверкающим бриллиантом, который, возможно, не такой уж большой и ослепительный, но мне он кажется таким. Как я мог быть таким слепым идиотом, что не заметил его раньше?!