Открыться ей? Она -- жена Филиппа
И королева; здесь испанский воздух.
Хранима строго ревностью отцовской,
Окружена придворным этикетом --
Как мог я с нею говорить свободно?
Уж восемь адских месяцев, как я
Филиппом вызван из алькальской школы,
Как день-деньской я в пытке здесь, смотрю
Ей в очи и молчу, как гробы; восемь
Ужасных, адских месяцев, Родриго,
Как это пламя разрывает сердце,
Как сто уж раз ужасное признанье
Вертится на губах, но боязливо,
В испуге, снова уползает в сердце.
О, если б я хоть несколько минут
Наедине провесть с ней мог, Родриго!
Маркиз.
A ваш отец?--о нем вы позабыли?
Карлос.
О чем ты мне напомнил? Говори
О всех ужасных совести мученьях,
Но об отце моем не говори!
Маркиз.
Вы ненавидите его?
Карлос.
Нет! нет!
Его не ненавижу я; но ужас,
Но страх злодея мной овладевают
При этом страшном имени. Что делать,
Когда уже в груди ребенка рабство
Зерно любви безпощадно раздавило?
Шесть лет мне было, как впервые грозный
Моим глазам испуганным явился.
То было утром, как в один присест
Он подписал пять смертных приговоров,
A после... я его и видел только,
Когда за шалость штраф мне объявляли.
О, Боже мой, я становлюся желчным...
Прочь, прочь от этих мест!
Маркиз.
Нет, вы должны,
Теперь должны открыться, принц! Слова
Грудь полную чудесно облегчают.
Карлос.
