Как часто я с самим собой боролся.
Как часто в полночь с жаркими слезами
Бросался ниц пред Девой Пресвятою,
Молил о прежнем сердце, о покое:
Она мне не внимала. Ах, Родриго!
Разоблачи мне чудную загадку
Небес. Зачем из тысячи отцов
Мне именно вот этого отца?
Ему же именно такого сына
Из миллиона лучших сыновей?
Таких враждебных, странных столкновений
Еще не видано во всей природе.
И как она два крайние конца
Всего создания -- его со мною --
Могла сковать такой святою цепью?
Ужасный, страшный жребий! Для чего
Два совершенно разных человека
В одном желаньи встретились так страшно?
Родриго, в нас ты видишь два созвездья,
Всегда враждебных от начала мира,
Которыя во всем своем теченьи
Лишь раз один, сойдя с своих орбит,
Столкнулися друг с другом, но ужасно,
Но разрушительно столкнулись -- и навеки,
Опять навеки розно потекли.
Маркиз.
Я страшную предчувствую минуту.
Карлос.
Я тоже. Будто фурии, за мною
Несутся ужасающие сны;
В сомнении мой добрый гений бьется
Со злыми мыслями, а бедный ум мой
Чрез лабиринт софизмов все ползет,
Пока не содрогнется на краю
Ужасной бездны. Друг, что если я
Отвыкну видеть в нем отца... Родриго,
Ты побледнел, ты понял мысль мою.
Что, если я отвыкну чтить отца,
Чем будет мне тогда король?
Маркиз (после некотораго молчания).
Дон-Карлос,
Осмелюсь ли к вам с просьбой обратиться?
Что б вы не захотели предпринять,
Принц, обещайте ничего не делать
