Что с ним не так, с этим парнем? Почему рядом с ним у Грея внутри трезвонят все сигналы тревоги? Все дело в деталях, решил он. Босые ноги, аккуратно расчесанные и уложенные волосы, сомнительная связь с холодной, скорбящей тетей, слишком ранние разговоры о том, что он станет миллионером. К тому же вульгарные взгляды на пляже и непонятное приглашение на чай. Все эти детали не вязались между собой. Не могли соединиться ни в один знакомый Грею тип людей. А Грей знал немало странных людей. Кройдон был ими просто переполнен.
Он снова посмотрел на родителей, а потом в окно, на лужайку, где увидел уходящие фигуры его сестры и Марка, дружно бредущие вдаль – Марк смеялся, а Кирсти повернулась к нему, улыбаясь. Потом они ушли, но павлин по-прежнему стоял на месте, мерцая перьями на хвосте и глядя Грею прямо в душу.
Пиво быстро заканчивается. Элис хотела пить, и Фрэнк, как оказалось, тоже. Она достает еще пару банок, а когда они заканчиваются и пива больше не остается, она опускается на колени и достает из шкафа бутылку скотча. Скоро полночь, и обычно в это время Элис смотрит на часы и представляет, как истекают ее драгоценные семь часов. Но сегодня время ее не интересует. Время к делу не относится.
Она поднимается на ноги и лезет за бокалами.
– Мам?
Она оборачивается, услышав голос Жасмин.
– Что ты делаешь?
– Достаю виски, – отвечает она.
– Для него?
– Для Фрэнка. И для себя.
Жасмин поднимает левую бровь.
– Фрэнк – даже не его настоящее имя.
– Да, – спокойно отвечает Элис, – но это лучше, чем ничего.
– Что он вообще здесь делает? Я думала, он ушел.
– Да, я тоже. Но он вернулся.
Жасмин кивает, прикусывает щеку и говорит:
– Будем надеяться, никто не узнает.
Элис вопросительно смотрит на нее.
– Кай и Романа. И Дерри. Думаю, тебе стоит предупредить их, чтобы они никому о нем не рассказывали. Ну, на всякий случай…
Элис оживленно кивает. Ей совсем не хочется сейчас это обсуждать.
– Уже поздно. Иди, тебе надо поспать.
– Завтра занятий нет, – возражает Жасмин, подавляя зевок.
– Да. Но все равно. Уже поздно, – Элис зажимает бокалы между пальцами, держа бутылку скотча в другой руке. Она хочет, чтобы дочь ушла. – Ну, давай, – с деланой строгостью торопит она. – Иди спать.
Жасмин смотрит на нее долгим, странным взглядом, словно собираясь сказать что-то важное, словно в ее юном разуме жужжат непостижимые мысли. Но потом наконец она качает головой, вздыхает и говорит:
– Спокойной ночи, мама. Будь осторожна.
