– Ну, – разбивает ее Тони, – должен сказать, внутри этот дом не менее потрясающий, чем снаружи.
– Спасибо, Тони, – ответила она. – За эти годы мы провели здесь много счастливых дней.
Она погрустнела – очевидно, вспомнила о недавно почившем муже.
– Как давно он вам принадлежит? – поинтересовалась Пэм.
– Ох, – ее пальцы нащупали золотое ожерелье, – уже лет двадцать или около того. Мы купили его у писательницы. Когда соберетесь уходить, можете заглянуть по дороге в библиотеку – под ее романы там специально выделена целая полка. Своего рода мемориал. Хотя я ни одной не читала. Такая литература не в моем вкусе. Исторические любовные романы, – похоже, это ее слегка смущает. – Итак, Грэхем.
– Грей, – поправляет он. – Все зовут меня Грей.
– Кроме меня, – добавляет Пэм.
– Грей. Сколько тебе лет?
– Семнадцать.
– Значит, ты еще учишься в школе?
– В колледже.
– А ты, Кирсти?
– Мне пятнадцать.
Китти приподняла тонкую бровь.
– Совсем юная, – рассеянно заметила она.
Кирсти кивнула и густо покраснела.
– А ты, Марк? – спросил Тони. – Сколько тебе лет?
– Девятнадцать.
– И чем ты занимаешься?
– Учусь в колледже. Бизнес.
– Здорово, – восхищается Пэм. – Кем надеешься стать?
– Миллионером.
Он сказал это с совершенно серьезным лицом, и Грей чуть не подавился чаем.
– Ого, – сказала Пэм.
– Здорово, – заметил Тони. – Похвальные устремления.
Губы Китти превратились в прямую линию, она упорно молчала.
– Ой! – воскликнула Пэм, поворачиваясь на стуле и выглядывая в окно оранжереи. – Павлин!
И действительно, там, на лужайке, стоял павлин и тряс переливчатым веером перьев, как танцовщица в шоу.
– Ну, это просто вишенка на торте, – рассмеялся Тони. – Павлины!
– Знаю, – устало отозвалась Китти. – Это уже клише. Но у писательницы жила пара этих птиц, и я к ним как-то привыкла. Когда они умерли, я купила новую пару. На удивление приятная компания. У меня есть и другие животные. Ослик. Шетлендский пони. Когда столько места, хочется чем-то его заполнить.
Китти заметила, как засветилась Кирсти, услышав про ослика и пони, и предложила:
– Марк, может, отведешь детей к животным?
– Эм, спасибо, не надо, – отказался Грей, задетый, что его назвали «ребенком».
Марк посмотрел на его сестру:
– Кирсти?
Она кивнула и поднялась, завернув кулаки в рукава, полностью соответствуя понятию «ребенок». И пока Грей наблюдал, как Марк уводит его сестру из комнаты, как они исчезают за дверью, и слушал, как в коридоре разносится и стихает эхо их голосов, он почувствовал мучительную тревогу. Он посмотрел на маму, потом на папу, потом снова на маму, но оба были слишком увлечены попытками поддержания беседы с женщиной, с которой у них не было ничего общего.
