Повесть о настоящем пиплхейте | страница 26



— Что это за бред ты несёшь? — вдруг рассмеялся Торвальд, — если хочешь отойти от идеи, то так и скажи.

Я тоже считал, что предательство это плохо. Бенито Муссолини говорил, что не меняет своих принципов только глупец или мертвец, но я тогда ещё мало знал об этом лысом насильнике. Я считал это, по меньшей мере, недостойным. Того же мнения придерживался и Знаток:

— И что ты предлагаешь? — зевнул Макс, — снова пойти убивать дворников? Ну, был у нас такой случай весной. Наш общий друг убил чурбана. На место одного встали десяти тысяч. Не хачей надо валить, а систему, которая позволяет им жить.

— Так почему не валишь? — с улыбкой спросил Алекс. Он всегда так улыбался, скромно и не навязчиво, когда хотел кого-то оскорбить, — или у тебя в ЖЖ идут боевые действия?

— И там тоже. Линия фронта проходит по всему миру, и в ЖЖ тоже. А пока мы копим деньги. Без них ничего серьезного не сделаешь.

— Бабки не помогли НСО, так с чего ты взял, что они помогут тебе?

— Мы купим машину, огнестрелы и взрывчатку. Это может сделать любой, были бы бабки.

— Хорошо, купишь. Что дальше?

— Посеем террор, — мечтательно улыбнулся Тор.

— Где посеете?

— Ну, — почесал в затылке Фугас, — например, пустим под откос поезд с обывателями.

— Ты что, ебанутый? Если вы пустите под откос поезд, то вместе с ним пустите под откос всё движение.

Рельсовую войну начинают вести тогда, когда открытый бой проигран. Ненавидеть обывателей, конечно, очень модно, но и очень бесперспективно. Если ты революционер, то умей убивать свои личные пристрастия и идти на союз с самим дьяволом. Я этого не умел, зато мне хотелось подвесить на суку голубой шарик Земли и колоть в него пикой.

Знаток сощурился:

— Ты считаешь, что лучше меня знаешь, что надо делать?

— Да.

— Спорим?

— По рукам.

Я думал, что они выберут ножи, бокс, армреслинг наконец. Но то, что придумал Макс, оказалось намного интересней.

Глава 15

Очень тонкий троллинг

Конференция по вопросам шовинизма и ксенофобии — это такое сборище застольных ученых, которым не дают покоя лавры академика Гиренко. Сначала выступает южная делегация, которая с яростью предлагает убивать всех, кто косо смотрит на кавказцев. Затем, после долгих запуганных аплодисментов, выступает какой-нибудь бомж от науки, посещающий каждую научную конференцию и потихоньку наскребающий себе на докторскую. Всё знакомство с 'фашизмом' у такого деятеля заканчивается на том, что однажды в подворотне он увидел кривую свастику и принял её за злого скинхеда с ножом. Под конец с пеной у рта какая-нибудь пожилая женщина, призывает помнить холокост. Это всегда довольно странно, ведь старуха, и те, к кому она обращается, лично прошли через него.