— «Château Margaux»! — зажмурившись, сказал Эрик и добавил, разлепив мокрые ресницы: — Вылакала полбутылки за то время, пока ее не увели из зала!
Ольга была креативным продюсером выставки «Виртуальная Москва». Вряд ли стоит уточнять, что за те две секунды, которые нужны были директору и охраннику, чтобы нейтрализовать очередной порыв креативности у продюсера, она успела не только оценить вкус «Chвteau Margaux» 2002 года, но и передать Эрику коробок спичек, на котором был записан ее мобильный телефон.
Так начались полгода душевных мук Эрика Вагнера, за это время он c грехом пополам научился приводить в чувство пьяную молодую женщину на пороге своей квартиры, откуда жена, по счастью, только что ушла на курс аэробики, научился добавлять няне на чай, чтобы та молчала о многом, что видела и слышала в доме Вагнеров, научился выливать драгоценное французское вино в раковину, когда женщина, невыносимая и любимая, говорила, что нальет себе еще чуть-чуть…
Ольга пила как извозчик и знала всю богемную Москву по номерам мобильных телефонов. Летом одна галерея в Милане, на свой страх и риск, предложила Эрику поэкспериментировать «на тему вечной женственности». Он сфотографировал ее голую, когда она спала, распечатал, затушевал, измял, разорвал, склеил — галеристы получили дюжину отличных работ, а он получил бутылкой по голове в тот ужасный вечерний час, когда она пришла к нему (жена и сын уехали на школьные каникулы во Францию), наорала на него, что он извращенец и свинья, что кто-нибудь может узнать ее, что если только еще раз он наберет ее номер…
Он стоял в черном пиджаке и галстуке, с приглашением в руках на вернисаж этой галереи, с каталогом, который он хотел подарить ей, как дарят кольцо на помолвку, — в каталоге два билета в Милан, бизнес-класс, утренний рейс. Ни свиньей, ни извращенцем он себя не чувствовал — он первый раз в жизни почувствовал себя совершенным дураком… Но потом поехал в аэропорт, и в Милане, на открытии выставки, осталась только грусть, именно та грусть, от которой она любила плакать.
Она была давно и совершенно безнадежно замужем. «Безнадежно. Я как только увидел его фотографию, услышал, кто он, то понял — безнадежно», — глухо повторил Эрик. Скромный русский нувориш составлял счастье и финансовую свободу Ольги, но та, кажется, совсем не спешила ими пользоваться. Она работала в галерее и мечтала открыть еще одну.
— Я, — с недоумением прошептал мне он, — я был у нее первый любовник! Ты представляешь? Первый любовник! У такой красавицы!
