Много впереди | страница 42

Многие Кольку принимались расспрашивать и о ляхах, и о дороге, и как из плена выбрался.

Чудно было Кольке, что он больше знает, чем эти усатые иные и бородатые мужики.

Когда стемнело— тронулись в путь по узкой лесной дорожке, вытянулись длинной ниткой, а Колька впереди с командиром ехал, всматривался в каждое дерево, в каждый куст.

Теперь ехали без песен и шуток, даже лошади, будто понимая, что опасное дело, ступали осторожно, беззвучно.

Третий раз приходилось Кольке делать эту дорогу. Как по-разному видел он все эти же места, в первый раз, в ту страшную ночь плена, какое тупое отчаяние заполняло все, второй раз, когда крались с дядей Васом, тревожной надеждой билось сердце, а сейчас выпрямился гордо, помнил, что двести человек должен провести по знакомой дороге.

А что если собьется, спутается. Нет…

Напряженно вглядывался в суровую темноту, все замечал, все вспоминал.

Совсем близко объехали деревню, где в плен тогда с Мотькой чуть не попались. Залаяли в деревне собаки, окликнул что-то по-польски, видно, часовой, но свернули на полевую дорожку, по которой бежали с Мотькой, пришпорили коней, только пыль заклубилась.

Так всю ночь скакали, и на самом рассвете закраснели дома местечка.

Колька вытянулся на седле, старался разглядеть все — вон гора, около которой лагерь, вон дом высокий на площади, где палатка Исаака и Дины, взмахнул рукой, так бы и помчался и полетел туда скорей, скорей.

Ехавший рядом с ним начальник отряда дернул за рукав:

— Не торопись, очень, мы сначала разведку пошлем разузнать хорошенько. А ты от меня никуда. Ведь тебя беречь велено.

Спешились, зашли в кусты, ждали вестей дождаться невозможно, шутили, разговаривали красноармейцы, а Колька глаза оторвать не может.

Час или два прошли, светло совсем стало.

По дороге возы ехали, печи в местечке затопили, в колокола зазвонили. Вдруг застучало дробно по-знакомому, как трещотка, близко совсем.

— На коня! — закричал командир.

Колька дернулся тоже, а тот его тяжелой рукой остановил.

— Ты здесь останешься, в резерве. Мы быстро кончим.

Хоть плачь. Вскочили на коней, взмыли пыль столбом, помчались по знакомой дороге туда к Диночке, Мотьке, Исааку, пленным.

Несколько оставшихся с Колькой в резерве красноармейцев досадливо смотрели им вслед.

Громче, громче затрещало около самого местечка, тревога там на узких улицах вспыхнула, улеглась пыль, скрылись всадники за домами.

Колька, как зверь на цепи, ходил между кустов, всматривался, вслушивался, но не увидишь, не услышишь, не узнаешь, что там делается.