Вопросительный взгляд синих глаз, потом облегченная усмешка:
— Нет, Эриндел, таких глупостей в горах может натворить только мальчишка, взрослый бы давно сообразил, что делать.
Темный Эльф обиженно шипит:
— А что я натворил? Белые волки напали, а я упал, разбил колено о камень. Я бы и сам отбился. Но только меня чуть тигр не съел. Хорошо, что вы меня смогли отбить от него…
Человек и эльф переглядываются, потом эльф говорит:
— Мастер Аллеур, видимо, вы не поняли — белый тигр не хотел вас съесть, это Тиннар, и он принес вас сюда без сознания.
Бедный Темный Эльф вздрагивает — значит, это не человек, это метаморф — страшный враг, они лицемерно называли себя миротворцами, но всегда поддерживали только людей и Светлых Эльфов, всегда только их. Ох, как плохо-то, метаморфы очень жестокие и сильные маги, они могут наложить любое заклятие, и потом зачарованный подчиняется своему владыке беспрекословно. Ох, как плохо все…
Глаза Темного Эльфа закатываются, он снова теряет сознание.
— Эриндел, зачем сказал, что я метаморф? Ты же знаешь, Темные нас жестоко боятся, хотя за все многие сотни лет войны мы ни разу не выступили против них. Он же еще очень слабый.
— Всегда надо говорить правду. Правду говорить легко и приятно.
— Ага, приятно — вот мальчишка и отключился, не попусти боги, горячка начнется.
— Значит, его фатум такой…
— Поосторожнее все-таки, он и так намучился достаточно. Хватит.
— Ты очень наивен, мой друг! Он-не мальчишка, по крайней мере, ему не менее пятидесяти лет.
— Почему? — в очередной раз пропустив высокомерное «ты — наивен».
— Аллеуром назвали младшего сына Короля Темных Эльфов, ты же знаешь, они любят давать своим детям имена лиц королевской крови. В честь младшего принца много называли детей. А вот лет пятьдесят назад — перестали. Он предателем оказался, выступил против своих в бою. Погиб, по-моему. Впрочем, точно не знаю — я же тогда воевал в Южных пределах.
— Темный Эльф — против своих? Да они упрямее скал!
— Ну, а этот — предал. Опозорил имя.
Слабый вздох, Аллеур сворачивается в комочек, пытаясь спрятаться от жестоких и несправедливых слов. Все они такие — Светлые Эльфы — поверхностные и болтливые. Не разберутся, в чем дело, а болтают.
— Холодно тебе? Подожди-ка…
На плечи ложится теплый овчинный кожушок. Простая крестьянская одежка, незнакомая возвышенному эльфу. Короткий кудрявый мех барашка согревает, от кожушка пахнет таким приятным, знакомым — запах сильного мужского тела, чуть горьковатый запах дыма костра и каких-то трав — незнакомый, терпкий. Так от отца пахло, давно, когда еще можно было забраться на колени к нему, даже во время военного совета, и все страхи и обиды отступали. Очень давно, больше столетия назад. Тяжелая рука осторожно касается спутанных фиалковых волос:
