— Аллеур, это я, Тиннар! Ответь мне, вспомни меня! Пусти в свой разум. Прошу. Я помогу, только вспомни меня.
Глухой всхлип в ответ. И страшная пустота в душе Темного — сил метаморфа не хватает, чтобы побороть защитную магию барьеров темных эльфов, даже если это будет во благо. Аллеур горит за глухими доспехами защиты, выгорая от боли, не надеясь на помощь.
— Мальчик мой золотоглазый, радость моя! Очнись, услышь меня! Очнись, сними защиту. Я помогу, но только пожелай меня вспомнить! — голос метаморфа странно дрожит, словно он сдерживает рыдания. Эриндел молча помогает удерживать корчащегося юношу. Помочь он не может — все его силы блокируются. Маги Темных умели ставить защиту. Ну кто же знал, что принца нужно будет защищать от себя самого.
— Аллеур, ну вспомни хоть немного. Ну не мучай ты себя, дай помочь. Пропусти под щиты. Молю тебя…
Глубокий вздох в ответ, глаза Темного вдруг широко раскрываются — они снова черные, золотой только ободок. Тиннар знает уже — это признак боли или наслаждения. И словно вскрик в мозгу — темная завеса исчезает, яркий свет, запредельная боль и чувство жадного насыщения чужим телом. Он вспомнил и смог снять защиту, впустить Тиннара в свои разум. Вспомнил наивысший момент любви и снял барьеры. Метаморф торопливо шепчет заклинания, забирающие боль и страх, прогоняющие сонный морок, а сам словно летит в пустоте — Аллеур впустил его в свои воспоминания о прошлой ночи. Нет никаких форм и изображений — только всепоглощающее чувство счастья, удовлетворения, радости, гордости. И нежности — запредельной нежности, и немного страха. И гордость и наслаждение на грани боли. Так все сложно переплетено и спутано в разуме юноши. И так жутко и блаженно метаморфу еще раз испытать это. Повторить то, что было. Разумом и чувствами повторить.
Аллеур глубоко вздыхает, тело его становится неподвижным, глаза закрываются. Он выгибается на руках у Тиннара и приникает к его груди. Через мгновение отстраняется, открывает глаза — в них уже светится разум. И снова прижимается к Тиннару. Тот что-то растерянно шепчет, целует юношу в макушку. Поднимает на Эриндела шальные, полубезумные от восторга глаза:
— Он вспомнил и дал эти воспоминания мне!
Светлый Эльф только вздыхает — пресветлые боги, да Темный еще опаснее, чем кажется — перебороть в магии метаморфа, внушить ему свои чувства. Или — все-таки, это просто третья ипостась любви — эрос? И они чувствуют одно и то же, будучи абсолютно чуждыми по крови существами?
