Ввязываться сразу в драку с пятью малолетками чести мало, поэтому я просто говорю: «Привет!» и жду, что будет дальше.
— Ооо, наша девочка пришла! — голос одного из парней не предвещает ничего доброго. — И твой … очень ничего! Или он еще не в курсах?
Элька молча опускает голову и торопливо лезет в тумбочку возле отдельной койки.
— А где? — голос его как-то странно вздрагивает. Тумбочка пуста.
— А что где? Нам ваще сказали, что тебя навсегда в дурку увезли, вот мы и поделили все по-братски, все равно не твое — люди добрые доносить дали.
— А книги? — голос Эльки полон слез.
— А ими в сортире… — дальше он говорит, что именно сделали с Элькиными книгами.
— Ну, видимо, листы твердоваты для этого оказались, — я вмешиваюсь неожиданно для них, подхожу ближе к подоконнику и поднимаю с него несколько огромных подарочных изданий: «Хроники Нарнии», Перумов и «Властелин колец». Тяжеленные манускрипты с изящными металлическими вставками и великолепными иллюстрациями. Стоят они немерено.
Элюн немного утешается. Я же быстро сую книги в сумку. Добром тут дело не кончится — парни сильно пьяны уже, а Элька в драке не союзник — хлипковат, да и боится он их очень сильно — это видно по побелевшим губам и суженным зрачкам — смертным страхом боится. Нравы в этих колледжах — наслышан я про них — покруче, чем на малолетней зоне, а если уж опустили кого — а про Эльку, видимо, эта шобла знает, то все — тушите свет — затравят до самоубийства.
Нам бы теперь еще и дойти до выхода, ноги унести без особых приключений.
— А что, Элечка, твой дядя Сережа тебя так же по два раза на дню имеет? Не соскучился еще? А то мы помочь можем? По тебе сильно убиваются — что ты лечиться уехал. Позвать?
Элька как-то слабо хрипит и вдруг прыгает на говорящего, валит его с кровати и бьет изо всей силы в лицо, а потом хватает за горло. Я громко ахаю — такого я от Элюна не ожидал. Остальные четверо тоже не остаются в стороне, наваливаются на Эльку сверху, пытаясь оторвать от своего товарища. Но Элюн озверел серьезно. Я вваливаюсь в драку сразу, разбрасываю в стороны малолеток — они сильно пьяны и не очень сопротивляются, отрываю Эльку от гаденыша и пытаюсь удержать его за плечи, а он вдруг вырывается и хватает со стола нож, пытается снова напасть на оскорбившего его. Тааак, а вот это дело серьезное.
… Я плохо помню, что происходило после того, как они при Владе назвали меня девочкой. Очнулся я, когда Влад безумно больно вывернул мне руку и, не жалея, ударил по лицу. Пощечина пришлась по тому месту, куда вчера ударил дядя Сережа, быль вспыхнула просто неимоверная. А Влад бьет и бьет — еще и еще раз, и глаза у него бешеные. За что? Я же ничего не делал!..
