Я молчу. Говорить здесь не о чем. Причина тоненькой куртенки в мороз, крошечной стопки чистеньких одежек, крайней неизбалованности понятна. Не вписывается сюда только «История Средиземья», это-то откуда взялось?
Мы буквально проваливаемся в темный коридор — сенки, по-моему. Эльку я уже не спрашиваю, мальчонка мой молчит затравленно. Элюн толкает обитую рваной клеенкой, из-под которой вата торчит грязными клоками, дверь. И мы попадаем…
Не знаю, как назвать место, куда мы попали. Если сильно стебаться, то это студия… То есть кухня с русской печкой и конфорками, каким-то шатким грязным столиком и комната одновременно. Как я узнал, что комната… Примет много — драный разложенный диван в углу, на нем кучей валяется несвежее белье, стол и пара стульев, табуретки по углам, на них цветы в кадках — типа фикуса. Правда, цветуечки засохли, зато в них хорошо растут окурки. Окна без занавесок, рамы расшевелившиеся и грязные непрозрачные стекла. За столом в центре комнаты — странная парочка — жирная расплывшаяся баба и тощенький плюгавенький мужичок что-то бурно обсуждают, держа на весу стаканы, наполненные странной мутной жидкостью. Закуска на столе впечатляет — пара картошек и селедка. Холод в этой, блин, студии — жуткий, похоже, печку не топили.
Элька подходит поближе:
— Мама, здравствуй!
Блин, эта тетка — Элькина мать? Эта гора родила моего тоненького синеглазого красавца? Мама дорогая, бывает же такое!
Тетка поворачивается, и я вижу красное отекшее лицо с толстыми губами и узкими щелочками глаз. На мгновение в мутных глазах вспыхивает интерес:
— Элечка приехал! С дружком!
Элька стоит как потерянный, ближе не подходит, чтобы поцеловать или обнять ее. А она, поняв, что сын сгорает от стыда, зло говорит вдруг:
— Ну что же ты, Элечка, познакомь-ка с другом!
Внезапный просверк синего — а ведь Элька унаследовал глаза матери. Только сейчас ее синева заключена в ободок заалевшей от пьянки и злости склеры.
— Меня Влад зовут, здравствуйте.
Тетка кивает, снова погрузившись в лицезрение стакана. Зато подскакивает мужичок:
— Эленька, детка, проходи, садись, и дружка своего усаживай. Ты давно дома не был. Кушать будете? Самогоночка есть — за знакомство выпьем. Мань, ты что как неродная — принеси стопочки-то!
Евонная Маня смотрит на мужичка злобно — делиться выпивкой она не хочет. Ну не верю, что это Элькина мать…
— А меня дядя Сережа зовут, я Элечку, считай, с пеленок вырастил. Элечка, ну что стоишь-то, садись к столу, детка.
