И тут в кармане Скалли пискнул телефон.
— Да? Агент Скалли слушает!
— Простите... — раздался в трубке дрожащий голос перепуганной насмерть женщины. — Это Дорис Кернс... Вы помните меня?
— Разумеется, миссис Кернс. Что случилось?
— Я у себя дома. Мне нужно поговорить с вами сейчас же.
— Конечно, миссис Кернс. Я сейчас приеду. У вас все о'кэй?
— Да... Нет. Конечно, нет! Что за дурацкая привычка всегда отвечать на такие вопросы «да». Я боюсь, я очень боюсь, он убьет меня!
— Кто?
Молдер, не дыша, стоял рядом, наклонив голову к Скалли и боясь пропустить хоть слово из того, что говорила Дорис Кернс.
— Мистер... мистер Чейко, — с усилием произнесла Дорис.
— Хорошо, миссис Кернс. Хорошо. Оставайтесь дома, заприте все двери и никому не открывайте, кроме нас. Вы поняли?
— Поняла. Только приезжайте скорее.
Скалли спрятала телефон.
— Скалли, езжай к ней, — проговорил Молдер, — а я попробую упредить их.
— Как?
— Наведаюсь прямо к куриному богу.
Скалли опоздала.
И Молдер опоздал.
— Я хотел бы видеть мистера Чейко, — сказал он, когда горничная-афро выплыла к нему навстречу, спустившись по лестнице со второго этажа.
На лице горничной изобразилось легкое сомнение.
— Не знаю, сможет ли он принять вас в такое позднее время, — ответила она. — Если он вообще дома. Я сейчас узнаю.
— Узнайте, пожалуйста, — сказал Молдер. — И, если можно, побыстрее.
Горничная ничего не ответила на это — но судя по тому, как вальяжно она начала обратное восхождение на второй этаж, побыстрее было нельзя.
Оставшись один в просторном, тускло освещенном холле, Молдер сначала не трогался с места и лишь оглядывался. Холл как холл... Потом на полке перед запертым высоким шкафом он увидел несколько остекленных фотографий. Горничная, похоже, не скоро еще приплывет обратно, подумал Молдер и подошел к шкафу.
Вот явный герой тихоокеанского театра военных действий: на фоне родного Локхид Р-38 «Лайтнинг», дальнего истребителя сопровождения, с пилотским шлемом в руке стоит в окружении боевых друзей широкоплечий, черноусый, веселый мистер Чейко — и выглядит он ровно на свои сорок пять лет. Плюс-минус. Отличный пилот прекрасной страны, ведущей самую правильную войну. До Хиросимы еще года полтора, не меньше.
А вот он же в каких-то травянистых лохмотьях, с копьем в руке, в окружении дикарей. Один из них — абсолютно наг, но лицо его закрыто жутковатой оскаленной маской. Вокруг, похоже, джунгли, на заднем плане — странной формы хижины, вроде термитников, и туго натянутые веревки, на которых сушатся какие-то плоды, не разобрать...
