Похоже на правду, подумала Скалли.
— Скажите, миссис Кернс, — спросила она, — ваш муж никогда не получал угрожающих писем? Не было странных звонков по телефону, попыток шантажа или давления? Что-то вы можете сказать по этому поводу?
— Конечно, — ответила миссис Кернс. — Все время трезвонили и, если подходила я,
клали трубку. Я была уверена, что это его подружки хулиганят.
Молдер неожиданно поднялся.
— Благодарю вас, миссис Кернс, — сказал он и, покопавшись в бумажнике, протянул тоже вставшей женщине (в глазах ее снова светилось облечение) визитную карточку. — Вот наши телефоны. Если муж попытается связаться с вами, или как-то даст о себе знать, или вы что-либо узнаете о нем окольными путями, — позвоните мне или агенту Скалли. Или... — он запнулся, — или вы что-то сами вспомните. Тогда позвоните, пожалуйста, тоже.
Еще раз пожав плечами, миссис Кернс взяла карточку и сказала:
— Хорошо. Конечно. Только — вряд ли...
Фабрика «Чиплята Чейко»
Дадли, Арканзас
Таблетки, назначенные доктором Рэндолфом, и поначалу-то не слишком помогали, а теперь, спустя пару недель, вовсе перестали оказывать хоть какое-то действие. Пола, как и было ей предписано, с утра после завтрака проглотила две, запив их апельсиновым соком. Она делала это совершенно рефлекторно, хотелось хоть в малой степени ощущать себя хозяйкой собственного тела, повелительницей его здоровья и нездоровья, недомоганий и страхов — глотание таблеток по расписанию, строго соответственно рекомендациям, создавало до поры до времени такую иллюзию. Но, похоже, иллюзии приходил конец. Теперь таблетки можно было глотать горстями.
Именно это Пола и сделала, едва придя на фабрику и переодевшись в рабочий халат. В зале конвейера было душно, и Пола надела тонкий халатик буквально на голое тело, все, кроме трусиков, сняв с себя и оставив в своем шкафчике под номером 873. И все равно она была в испарине. Скользкая и неприятно холодная. Даже самой себе — неприятно. Прежде такого никогда не случалось. Душно было всегда, но Пола никогда не переносила духоту так плохо, как в последние дни. Голова буквально разламывалась. И тошнило. И все плыло перед глазами. Она отвинтила крышку с пузырька, потом, не считая, высыпала на ладонь с десяток веселеньких розовых таблеток и кинула в рот. «Становлюсь наркоманкой, — подумала она. — Только вот прихода нет как нет, одна нескончаемая ломка».
Пол словно бы покачивался. Будто Пола не к конвейеру шла, а собралась развлечься катанием на лодке.
