- А по-алтайски «здравствуй» как?
- Эзен.
- А дом? - Янька показал на большой дом Зотникова.
- Аил.
Наглядный урок русского языка неожиданно был прерван. Ребята заметили Степку. Он бегал по двору с веревочкой, к которой был привязан воробей.
Слабо трепыхая крыльями, воробей то взлетал вверх, то опускался к земле, пытаясь вырваться из рук своего мучителя. Наконец с раскрытым клювом, тяжело дыша, он упал к ногам ребят.
Янька поднял полумертвую птичку и гневно крикнул подбежавшему Степке:
- Ты зачем воробья мучаешь?
- А тебе какое дело? - Степка, выхватив птенца из рук Яньки, с силой сжал его в руке.
Воробей только слабо пискнул.
- На! - Степка бросил Яньке воробья, плюнул на Карабарчика и побежал.
Карабарчик растерянно поглядел на своего друга.
Янька кинулся за обидчиком и, догнав его возле крыльца, свалил с ног.
- Не души птичек! Не плюйся! Вот тебе, вот тебе! - Работая кулаками, он не давал Степке подняться с земли.
- Скворец, дай ему пинка! - скомандовал Янька подбежавшему другу.
На шум выбежала Варвара. Схватив Карабарчика за волосы, взвизгнула:
- Ах ты бездомник! Хозяйского сына бить?
Бросив Степку, Янька разбежался и, как молодой бычок, ударил Варвару головой в живот. Та ойкнула и присела на ступеньки крыльца. Ребята, воспользовавшись этим, стремглав бросились к своей избе.
- Вот мошенник, чуть с ног меня не сшиб! Чистый разбойник!.. Степочка, не плачь. Приедет отец - мы их проучим! - запричитала Варвара, поднимая хныкающего Степку.
У конюшни показалась Степанида, нагруженная ведрами.
- Ты своего варнака прибери к рукам да алтайчонку встряску дай, а не то я сама их проучу, как хозяйского сына трогать! - напустилась на нее Варвара.
- Да ты что, Варвара Кузьмовна! - остановилась Степанида. - Ребята на дню могут десять раз подраться и помириться. Известно, дети, - добавила она мягко.
- Ты меня не учи! - Поднявшись на крыльцо, Варвара подбоченилась. - Покамест я здесь хозяйка. Не любо - можете убираться на все четыре стороны! Кормильцы у вас теперь с Пронькой есть! - продолжала она язвительно. - Яшку-мошенника с одного конца деревни пошлешь кошелем трясти, алтайчонка - с другого, вот вам и хлеб.
Степанида махнула рукой:
- И ваш-то хлеб не слаще мирского, - и, повысив голос, крикнула: - По ночам мы чужих лошадей не таврим[5], по тайге не разбойничаем!
Варвара ахнула и поспешно закрыла за собой дверь.
К вечеру из лесу вернулся Прокопий. Жена рассказала про ссору с хозяйкой. Он нахмурился:
