В степях Зауралья - Николай Александрович Глебов

Как попал в бор Никишка Маляр, он не помнил. Знал лишь, что вечером в харчевне пьяный поспорил с прасолами, был избит и выброшен на улицу. Отлежавшись в придорожной канаве, он заслышал в темноте стук колес и выполз на дорогу.

Шатаясь, Никишка с трудом поднялся на ноги. Когда телега поравнялась с его тощей фигурой, влез на задок и, бесцеремонно хлопнув по плечу возницу, затянул фальцетом:

Смахнув пьяную слезу, Никишка обнял мужика.

— Грусть-тоску хочу тебе поведать, мякинное брюхо. Э, да разве ты поймешь? — махнул он безнадежно рукой.

— Мы темные, — покосился возница на непрошеного пассажира.

Не встретив сочувствия, маляр обозлился.

— А ты знаешь, кого везешь? — тыча пальцем в свою плоскую грудь, заговорил он. — Жи-во-писца! Понимаешь ты это? Жи-во-писца. Это, брат, тебе не колеса дегтем мазать, уменье нужно.

— Знамо, — неохотно отозвался крестьянин.

— Зосима и Савватия кто в соборе писал? Я, — продолжал хвастать Никишка. — У скотопромышленника Мокина в его двоеданской[1] молельне лик Спаса кто писал? Я. Эх ты, редька с квасом, — хлопнул он мужика по плечу. — Откуда?

— Мы из Галкиной, — неохотно ответил тот.

Никишка выдернул из-под возницы чапан и, положив его под голову, растянулся на телеге.

Прислушиваясь к мерному стуку колес, маляр уснул. Когда телега поднялась на высокий косогор, крестьянин сошел с нее и, поправив чересседельник, подвинул ближе к себе топор. Место было глухое, пользовалось недоброй славой.

Лошадь легко бежала под гору. Никишка проснулся от резкого толчка на ухабе. Не успев схватиться за облучину, свалился на дорогу и, поднявшись на ноги, в недоумении захлопал глазами. Было темно. Прислушиваясь к стуку телеги, маляр выругался и побрел вперед. Вскоре он нащупал ногами деревянный настил моста, спустился вниз и залез между стоек. Там было сыро. Пахло перепрелой травой, плесенью. Свернувшись в клубок, Никишка забылся тяжелым сном. Разбудил его предутренний холодок. Он услышал чьи-то тяжелые шаги. Неизвестный, остановившись на мосту, издал резкий свист. Из леса ответил второй. «Господи, спаси душу раба твоего Никиты, не оставь в милости своей, укрой от татя ночного».

В тишине наступающего утра были слышны приглушенные голоса:

— Проезжал?

— Нет…

На востоке показалась небольшая оранжевая полоска, постепенно расширяясь, охватывала небосклон.