– Не думай так, – бормотал я, – не думай. У нас есть много чего. И всегда было. Только… только иногда это трудно вынести.
– Господи, как я хотела тебя. Теперь каждый мужчина будет напоминать о тебе. – Она вновь попыталась рассмеяться. – Бедный мужчина! Бедные мужчины! Бедная я!
– Гелла, прошу, в тот день, когда ты будешь вновь счастлива, прости меня!
Гелла отпрянула от меня.
– Что теперь могу я знать о счастье и прощении? Ничего. Мужчины должны вести за собой женщин, а если таких мужчин нет, тогда что нам делать? Что? – Она подошла к шкафу и достала пальто, потом порылась в сумочке, извлекла косметичку, заглянула в крошечное зеркальце, утерла глаза и подкрасила губы. – Маленькие девочки не похожи на маленьких мальчиков – так ведь пишут в детских книжках? Маленьким девочкам нужны маленькие мальчики. А вот маленьким мальчикам… – Гелла защелкнула косметичку. – Никогда, до конца жизни я не пойму, что им нужно. А теперь знаю, что они мне этого не объяснят. Просто не сумеют. – Гелла провела рукой по волосам, откинула прядь со лба, и теперь, в тяжелом черном пальто, с накрашенными губами, выглядела холодной, очень красивой и невероятно беззащитной – на нее было страшно смотреть.
– Налей мне чего-нибудь выпить, – попросила она. – Помянем старые времена, пока не пришло такси. Нет, не надо провожать меня на вокзал. Буду пить всю дорогу до Парижа и дальше тоже, пока не переплыву этот чертов океан.
Мы выпили в молчании, прислушиваясь, не раздастся ли за окном шуршание шин. Наконец такси подъехало, свет фар прорезал утреннюю мглу, раздался гудок автомобиля. Гелла поставила стакан, запахнула пальто и направилась к выходу. Я нес за ней багаж. Помогая шоферу укладывать чемоданы, я все время искал слова, которые могли бы утешить Геллу в эти последние минуты. Но так и не нашел их. Она тоже молчала и, стоя под темным зимним небом, смотрела куда-то вдаль, мимо меня. Когда вещи были уложены, я повернулся к ней.
– Ты действительно не хочешь, чтобы я проводил тебя на вокзал?
Она посмотрела на меня и протянула руку.
– Прощай, Дэвид.
Я пожал холодную руку, сухую, как ее губы.
– Прощай, Гелла.
Она села в такси. Я провожал ее взглядом. Вот автомобиль миновал подъездную аллею и выкатил на дорогу. Я последний раз помахал ей вслед, но Гелла не ответила.
Горизонт за окном постепенно светлеет – из серого становится пурпурно-синим.
Я упаковал чемоданы и прибрался в доме. Ключи от дома лежат передо мной на столе. Осталось только переодеться. Вскоре горизонт станет еще светлее, и тогда из-за поворота вынырнет автобус. Он довезет меня до городского вокзала, где я сяду на парижский поезд. Однако пока я не двигаюсь с места.
