Кто еще нес стяг "освобождения", подпевая Герцену и декабристам и был забижен Николаем?
Ах, да — Петрушевский. Это недоразумение, как в мужском плане, так и в революционном.
Собирал ребят на "пятницы" ибо " женскому обществу был хладен и ничего не находил достойным привязанности", и толкал там в жизнь умные мысли, тратя на эти посиделки и спичи нерастраченную энергию. Собирались ребята долго, четыре года. Чай пили да осуждали монархизм, строили планы как бы лучше крестьян поднять на восстание, читали письма Белинского Гоголю и дискутировали о прочитанном.
Цитата из письма: "Самые живые, современные национальные вопросы в России теперь: уничтожение крепостного права, отменение телесного наказания, введение, по возможности, строгого выполнения хотя тех законов, которые уже есть".
Вечная тема, не так ли?
Не знаю, почто царь на Белинского гневался, может за то что в былые дни тот ратовал за монархизм и рациональность применения и даже необходимость крепостного права, а после на 180 градусов развернулся?
Но факт остается фактом — Белинского было не достать — усоп критик за границей. Накрыли кружок Петрушевского.
Пришли нехорошие дяди из тайной полиции и в тюрьму всех увели. Суд приговорил 21 члена этой не понять какой команды к смертной казни, а Николай помиловал. Отправили очередных горе- революционеров в ссылку. Среди них, кстати, был Достоевский, который после напишет своих "Бесов" в литературном художественном стиле выказывая лики "борцов за свободу и справедливость" и свое отношение к этим ревнителям народного счастья.
В чем еще был жесток и так неприятен Николай? Кого еще удавил, утопил, повесил, в каменоломнях сгнобил?
Да никого. Не понимал тогда еще российский народ своего "народного счастья", а его носителей было — по пальцам на руке сосчитать, и то, ни один вразумительно это счастье охарактеризовать не мог, не то что указать четкий путь в ту-ю даль светлую.
Но бунты были, да. Правда, не за счастье. По недоразумению, как обычно. Свистнул один на левом "берегу толпы" — держи вора! И понеслась от края к краю паранойя хватания всех кто рожей не вышел. "Холерный" в 1831 — тому пример. И о нем красноречиво может поведать нам барельеф на памятнике Николаю первому в Санкт-Петербурге. Где запечатлено, как "кроваво" этот бунт подавил царь. Без охраны и войск явился к обезумевшей, испуганной эпидемией толпе и уговорил успокоиться. И тем спас врачей, которых убивали, решив, что они виновны в смертях от холеры. Вот такие просвещенные "низы" тогда были, о счастье которых и ночь и день думая бил в Колокол Герцен и ели мед в ссылке декабристы.
