Если судить по работам, проводимым некоторыми университетами, можно сказать, что ситуация приблизительно напоминала первые дни «Мауд Комитти». Но имелись, однако, два существенных отличия. Во-первых, у немецких ученых и всех других причастных к работе над бомбой не было сознания жизненной необходимости этого дела. Во-вторых, немцы не знали, что ключ к бомбе заключался скорее в быстрых, чем в медленных нейтронах. В Британии, начиная с апреля 1940 г., ученым эта истина была уже известна. По немецким представлениям, первой задачей являлось создание реактора на медленных нейтронах; выполнив ее, можно было строить другой, не такой большой, но более активный реактор, который и был бы бомбой. Поэтому немецкие физики, интернированные в 1945 г. неподалеку от Кембриджа, считали сообщение о бомбе, сброшенной на Хиросиму, чистейшей пропагандой; позже они решили, что эта бомба представляла собой некоторую разновидность реактора на медленных нейтронах.
В декабре 1939 г. Гейзенберг пришел к выводу, что тяжелая вода — наилучший вид замедлителя, поэтому фирма «Норск Хайдро» и получила указание о расширении производства.
Благодаря действиям Аллье, британских и норвежских диверсантов, союзной бомбардировочной авиации и, наконец, Кнута Хаукелида в Тннньсо-Фьорде Германия не смогла получить тяжелую воду в количествах, достаточных для серьезных экспериментов. Важность этого в разгаре войны не еще поняли. Когда в 1945 г. впервые стало известно, что тяжелая вода требовалась немцам только для исследований, направленных на разработку реактора, то некоторым стало казаться напрасным уничтожение завода в Рьюкане. Это, как установили позже, было не так. Проф. Эзау утверждал, что решающие эксперименты, которые могли показать осуществимость или, наоборот, неосуществимость цепной реакции с использованием окиси урана и тяжелой воды, не были проведены ввиду неполучения тяжелой воды из Норвегии. Имея в достаточном количестве тяжелую воду, немцы могли успешно продвигаться вперед: построив реактор, они бы обнаружили, что шли неправильным путем, и наверняка открыли бы возможность получения плутония, делящегося так же, как и уран-235. Теоретически положение о получении ядерного взрывчатого вещества в реакторе было выдвинуто в Германии летом 1940 г., но проверить его не удалось. Так же было и с разделением изотопов.
К 1942 г. группы Шумана и Эзау пришли к выводу о невозможности изготовления ядерного оружия в ближайшем будущем. Не смогли они также доказать и осуществимость ядерного реактора, который можно было бы рассматривать как первый шаг на пути к бомбе.
