— Как же это случилось, Коська? — спросил он наконец шепотом и тут же увидел, как старик Молодцов, ставший за изголовьем, делает ему знаки. Но было уже поздно.
— Они ударили меня в спину, ударили ни за что, — голосом одновременно и монотонным и дрожащим сказал Костя.
Старик Молодцов опять предостерегающе покачал головой.
— Ну ничего, пес с ними, ихняя песенка теперь спета, — сказал Борис, — поправляйся.
— Они приходили сегодня ночью, — тем же монотонным голосом продолжал Костя, — пришли во двор, схватили Дружка и повесили на колодце. Все слышали, как Дружок визжал, но никто не вышел.
— Ничего, ничего, — бессмысленно повторял Борис, — мы с ними быстро покончим.
Старик, мигнув Борису, пошел прочь из комнаты. Костя, казалось, остался равнодушен к их уходу.
— Сильно ослаб, — шепотом сказал старик, когда они вышли в сени, — потерял много крови. Ведь он тогда добег до палисадника, да здесь и свалился. Дружок лаял, да нам как-то ни к чему сперва было. А кровь-то, между прочим, все льется. Наконец слышу — надрывается пес. Вышел посмотреть — гляжу…
Старик развел руками.
— А про собаку это он правду сказал?
— Правду. Это, значит, вроде как напоминание было. Помните, так вашу эдак, в чьей вы власти состоите.
— Но надо же что-то делать! — воскликнул Борис.
— Сурьезно? — спросил старик не то с интересом, не то с насмешкой.
Борис не ответил.
— Ну так слушай, — сказал Молодцов, — прежде всего ты должен куда-нибудь отправить мать.
— Отправить мать?..
— Без этого ничего не начинай, даже ни с кем и не говори. И сам уезжай. Действовать нужно не отсюда, а из города. Я сейчас ничего сделать не могу, у меня на руках старуха и Коська, а ты мог бы попробовать.
— Что ж, дядя Коля, мать я попытаюсь отправить.
— А после этого езжай в город, в розыск. Что за человек их начальник, я хорошенько не знаю, но есть там у них замечательный мужчина, Водовозов ему фамилия. Расскажи ему, что и как. Может, станешь у них работать. Веселые будут у тебя каникулы.
Был жаркий день, вилась горькая пыль. Борис шагал по городу в поисках угрозыска. Это учреждение его очень занимало, да и вообще настроение у него было прекрасное: мать согласилась уехать к сестре на Волгу. Правда, она никак не могла понять, почему бы и Борису не отправиться вместе с нею. Пришлось врать. «А ты не ввяжешься здесь во что- нибудь?» — спрашивала она. «Нет, нет», — отвечал Борис.
«Этого еще не хватало, — думал он, сворачивая с мощеной улицы на песчаную дорожку переулка, — сидеть сложа руки да еще за семью запорами. Ничего, сейчас наведем порядок! Ничего».
