— Да ты у них в доме бываешь, что ли?
— Кой чёрт! Со стариком Мыльниковым шутки плохи. Он нашего брата на пушечный выстрел к своему дому не подпустит. Нет, тут нужно действовать иначе… Умывайся, да пойдём.
— Домой бы мне надо, хватятся там меня, пожалуй.
— Э, пустяки! Что у тебя дома дети плачут? Пойдем, перехватим у Мыльникова презренного металла и выпьем…
Косоворотов после минутного колебания согласился.
Пошли доставать денег.
На Петрова похмелье действовало самым удручающим образом.
В дрожании рук, в неверной, шаткой поступи сказывался привычный алкоголик.
Положим, и Антон Константинович чувствовал себя не лучше, чем товарищ.
Голова у него кружилась. Мучила жажда.
К физическим страданиям примешивались ещё и нравственные: тяжело было думать о возвращении домой.
— Хорошо, если на наше счастье застанем Кольку в складе, — вслух подумал Петров.
— Да даст ли он ещё денег-то?
— В этом и сомневаться нельзя! Колька у меня, так сказать — последнее прибежище. В трудные минуты я всегда к нему обращаюсь. Поправимся — честь честью.
…Склад Мыльниковых помещался на пристани.
Это было громадное двухэтажное здание, выложенное из красного кирпича.
— Подожди меня здесь, — сказал Петров. — Посиди пока на лавочке.
Он нырнул под тёмную арку ворот.
Антон Константинович тяжело вздохнул и опустился на скамейку.
На пристани царило обычное оживление рабочего дня.
Раздавались окрики грузчиков, стучали телеги ломовых извозчиков.
…День обещал быть жарким.
Тёмно-синее небо низко опускалось над городом.
У противоположного берега реки, на перекате, вода блестела серебристой рябью…
Мутно-сизая дымка пыли стояла над набережной…
— Эх, хороший сегодня денёк, — вяло подумал Косоворотов, дрожащими руками закуривая папиросу. — В поле бы теперь, на реку, на луга! Захватить с собой водки, пива… Огонёк развести, выпивать, да полёживать. Хорошо! Чуть солнышко начнёт припекать, — в воду купаться…
Размышления эти были прерваны дружеским окликом:
— Ну, счастлив наш Бог! Николай здесь, в складе. Сейчас выйдет… Дай-ка мне папиросочку… Ну и печёт сегодня, пожалуй, гроза соберётся.
Петров заметно повеселел.
Надежда на близкую выпивку подбодрила его.
— Пойдём, завернём за угол и там обождём. Юный наследник Мыльниковских миллионов боится домашних соглядатаев и просил убраться от склада подальше. Вставай что ли, идём!
Они медленно направились на угол набережной.
Долго им ждать не пришлось. Минут через десять к ним присоединился и Мыльников.
