— Ну и книжища. Натощак не выговоришь. Читай, дочка, читай… Твой отец политических экономиев не учил, а, слава Богу, не хуже других в люди вышел… Да ты не куксись. Не обидел тебя отец-то. На мокром месте, должно быть, у тебя глаза. Уж и сказать ничего нельзя! Вижу, всем я вам поперёк горла стою. Пришипились все, точно не отец с вами говорит. Ну, детки!
Косоворотов рассердился. С шумом отодвинул кресло и вышел из-за стола.
— Пришли мне чай в кабинет, — крикнул он Гликерии Константиновне, хлопая дверью.
Такие сцены в семье Косоворотовых разыгрывались часто, чуть ли не ежедневно.
Молодёжь уже привыкла к этим вспышкам отца и мало обращала на них внимание.
По-своему, Косоворотов любил детей, особенно Ниночку.
Консерватор до мозга костей, выросший в тяжёлой атмосфере провинциального купечества, старик Косоворотов считал своим прямым долгом всегда и везде бороться с новыми взглядами.
Такое враждебное и недоверчивое отношение к новым людям и новым взглядам на жизнь, естественно, создавало семейный антагонизм. Хотя за последнее время, когда дочери кончили гимназию и в доме стали появляться знакомые студенты, молодёжь, старик Косоворотов начал понемногу сдаваться.
Между ним и дочерьми установилось взаимное молчаливое соглашение. Когда в доме бывали гости из числа дочерних знакомых, старик Косоворотов обыкновенно запирался в своём кабинете и не мешал молодёжи.
В свою очередь, барышни не противоречили отцу, когда он в тесном семейном кругу принимался громить по тому или иному поводу современную интеллигенцию и её задачи.
Так, например, в день банкета Гликерии Константиновне, как наиболее энергичной из сестёр, пришлось выдержать целую бурю и, тем не менее, она всё-таки поставила на своём: добилась разрешения отца посетить банкет.
…Когда захлопнулась дверь за стариком Косоворотовым, девушки переглянулись.
— Папочка что-то сегодня не в духе, — заметила вполголоса Нина.
Гликерия Константиновна пожала плечами.
— Обыкновенная история. Вероятно, какие-нибудь неприятности по торговле. Вот и дуется с самого утра.
Гликерия Константиновна была права.
Косоворотов действительно получил неприятное известие — сообщение из столицы о внезапном понижении цен на русское сырьё, вывозимое заграницу.
Ему, как члену-распорядителю крупной торговой фирмы, занимавшейся в больших размерах экспортом, сообщение это было, разумеется, неприятно.
Вернувшись в свой кабинет, Косоворотов присел к рабочему столу и принялся за разборку корреспонденции, часть которой оставалась ещё нерассмотренной за дневными хлопотами.
