Впоследствии оказалось, что предполагаемый носитель громкой фамилии, король золотой московской молодежи, был не кто иной, как ловкий авантюрист, человек с темным прошлым и грязным настоящим. Среди сыскной полиции Москвы и других крупных центров он был известен под кличкой «Граф». Ему приписывались многие крупные кровавые злодеяния, совершенные за последние три-четыре года. Не мудрено, что Залетный был глубоко огорчен, упустив из рук такого важного преступника.
…Прошло целых пятнадцать лет, и вот здесь, в далекой Сибири, он снова стал лицом к лицу с загадочным преступлением.
— Кто совершил его? Неужели тот же неуловимый «Граф»?
Глава XVII
Общество обирания дураков
…Возвратимся теперь к оставленному нами Гудовичу.
Дело этого самозванного инженера, к слову сказать, заказавшего себе внушительные по размерам визитные карточки с громким титулом доверенного Сибирско-Британской К°, шли, что называется, ни шатко, ни валко. Усиленные хлопоты по привлечению новых пайщиков не увенчались особым успехом: один только Дубинин попался на удочку тонкой лести, да и он взял себе всего лишь два пая. Остальные же лица, к которым обращался Гудович по указаниям Огнева, не пожелали принять участие в столь выгодном предприятии, как эксплуатация Сибирского Эльдорадо, рисуемого красноречивыми фразами Гудовича.
В откровенной беседе со своим помощником Петр Васильевич Огнев, горько сетуя на халатность и закоснелое невежество томских богатеев, не желающих ловить журавля в небе, высказал мрачное предположение, что дело должно погибнуть в зародыше.
— Крышка нам будет, голубчик, — жаловался он, — плакали мои денежки, которые в дело вложил. На всем этом придется крест поставить, если друзья-англичане не выручат! Получил я последнее письмо из Лондона, пишет мистер Вульф, что и там не ходко идут наши акции.
Ввиду такого положения дела естественно было, что Гудович не много добра ожидал от своей службы в Ко. Шел уже второй месяц его службы, а утешительного было мало. Никаких широких горизонтов предприимчивым очам нашего героя не открывалось. Впору было подумать о том или ином способе поправить свои дела и постараться запустить руки в туго набитые карманы томского купечества и вообще денежных обывателей. Гудович долго ломал голову, с чего ему начать, на какую приманку легче всего ловить публику. На свои биллиардные подвиги рассчитывать было нельзя: томская публика заметила уж его и отказывалась с ним играть.
