Этот откровенный циничный тон заставил Гудовича поморщиться.
— Вот какой я план придумал, — продолжал Коко. — Сейчас он сидит в биллиардной, смотрит игру. Я пойду туда, а через некоторое время приходите и вы, разумеется, и виду не подавайте, что мы знакомы. Придите, будто с целью сгонять партийку. Я предлагаю вам как незнакомому сыграть со мной. Вы проигрываете мне при средней игре так, чтобы на биллиарде шара три осталось. Понимаете? Затем вы отказываетесь играть со мной, делая вид, что раскусили мою игру. Тогда я предложу выиграть господину Зорину, этому купцу. Он, понятно, играть не станет. Тогда вмешаетесь вы и предложите ему сыграть с вами. Вперед не давайте и с него не просите. Партии две ему отдайте. Контровую возьмите. Потом еще партию отдать, только так, чтобы в последнем шаре… Затем уже лупите вовсю. Доводите до шара и… Кран-кен!
Остроумный юноша выразительно щелкнул пальцами.
— Впрочем, что это я вам расписываю! Ученого учить — только портить! Итак, значит, решено!
Гудович молча кивнул головой.
— Выручка, разумеется, пополам… Кстати, не нужно ли вам денег на «затравку»?
— Нет, у меня есть.
— Ну, и прекрасно, что есть… Так вы через полчаса приходите, а я пойду сейчас.
Коко исчез… Чтоб не тратить даром времени, Гудович попросил себе обед. Ему подали холодноватый суп с черствым пирожком и котлеты с запахом сала.
— Удовольствие это стоит шестьдесят копеек, — подумал он, — а катар желудка можно приобрести бесплатно!
Расплатившись за обед, он прошел в биллиардную комнату. Здесь было душно и сильно накурено. Электрические лампочки под большими зелеными абажурами ровным мягким светом заливали биллиарды… Из трех биллиардов, стоящих в комнате, был свободен только один. Резкое щелканье шаров и возгласы маркера иногда сменялись тишиной: кому-либо из играющих предстояло сделать интересный шар. Тогда игроки, маркер и публика, сидящая на боковых скамьях, напряженно следили за биллиардом… Гудович рассеянно смотрел крутом, и, подойдя к доске, на которой записываются очереди желающих играть на биллиарде, чиркнул свою фамилию. В этот момент Коко, сидящий в качестве зрителя, предложил Гудовичу вежливым тоном незнакомого человека:
— Вы, кажется, записались на очередь? Но вам долго придется ждать. Не желаете ли сыграть со мной, сейчас как раз моя запись?
— Но я не знаю вашей игры!
— Видите ли, — начал Коко, выбирая себе кий, — на моей стороне, есть, конечно, некоторое преимущество, а именно: привычка к биллиарду. Вы же, кажется, здесь человек новый.
