— Простите, говорит, весьма благодарю за приглашение, но я чувствую себя не особенно хорошо. Вчера, на любезно предложенном вами ужине, я много пила ланинской воды! — выпалила ему это и повернула в спальню. Он только глазами захлопал.
— Хорошо сказано, честное слово! — восхищенно воскликнул Гудович, выслушав рассказ Коко. — Вот и сейчас, смотрите. Он эту брюнеточку тоже ланинской накачивает.
Действительно, собеседница господина в поддевке, маленькая, изящная брюнетка в скромном платье черного шелка со скучающим выражением лица смотрела на сцену, и видимо, безо всякого удовольствия тянула этот напиток.
— Она очень хороша собой, эта маленькая брюнетка, — задумчиво произнес Гудович. — В ее матово-бледном лице, так красиво оттененном этой модной прической, есть что-то чистое, невинное… Она, должно быть, еще очень молода?
— Ей лет семнадцать, — отозвался Коко.
В это время брюнетка повернула голову в сторону наших героев, ее глаза встретились с пристальным взглядом Гудовича. Спокойно и равнодушно выдержала она этот взгляд и опять отвернулась.
— Клянусь честью, у нее дивные глаза! Темные, как южная ночь, глубокие, как море, — с пафосом воскликнул Гудович. — Кто она такая?
Всезнающий юноша поспешил ответить:
— Она из звездочек томского полусвета. Она из европейской семьи, известной в нашем городе. Родители ее имеют собственный дом в конце Никитинской. Люди зажиточные. Теперь она, разумеется, не живет с ними. Рано же она попала на эту дорогу, при любезном содействии своей сестрицы. Года на четыре ее старше. Тоже очень хорошенькая собой, только в другом роде. Я вас при случае познакомлю с этой девочкой.
— Буду очень рад, положительно она мне нравится. Такая красота в умелых руках может быть могущественным оружием, — подумал вслух Гудович.
Коко иронически улыбнулся.
— Вы не на шутку заинтересованы ею. Право, девчонка не вредная! Как-нибудь мы заберемся с вами к ним на квартиру. С сестрой они живут.
Гудович одобрительно кивнул головой:
— С большим удовольствием поддержу вашу компанию. Не спросить ли нам кофе?
— Вещь возможная. Эй, Семен! — поманил Коко лакея. — Маленький кофейник и четвертинку кюрасо. Живо!
— В ногу, ребята, идите, — поплыл с эстрады гуетой баритон певца.
— «Ноченьку»! — раздался чей-то пьяный возглас.
