— Знаешь, Крис, — сказала Хари, — мне тоже начали сниться сны. Мне страшно, Крис.
Перед рассветом Крис проснулся от крика. Хари спокойно спала рядом. Крис прислушивался с колотящимся сердцем и уже хотел было снова лечь, как крик повторился. Он доносился словно бы ниоткуда и отовсюду, необыкновенно высокий, протяжный; какие-то нечеловеческие, мощные рыдания.
Крис опасался, что крик разбудит Хари, но она лежала, совершенно безучастная к нему. Тогда Крис торопливо оделся и вышел в коридор.
Заслонов на окнах не было, и в первых лучах красного солнца видно было, что равнина начинает волноваться. Все менялось буквально на глазах. Вокруг был туман, но туман этот казался чем-то материальным. Кое-где образовывались центры волнения, и постепенное неопределенное движение охватило все видимое пространство. Пузырящаяся пена взлетала огромными лоскутами. Со всех сторон взлетали перепончатые глыбы пены, словно океан шелушился кровянистыми слоями, обнажая свою черную поверхность.
В коридоре, у окна, стоял Снаут.
— Началось, — шепотом сказал Снаут. — Слава богу, кажется, успех, — он обнял Криса за плечи, — он активизируется.
— Снаут, — сказал Крис, — как умер Гибарян? Ты до сих пор не рассказал мне.
— Я расскажу тебе потом, — сказал Снаут. — Смотри — океан фосфоресцирует…
И вдруг с Крисом произошло непонятное, очевидно, явившееся следствием чрезмерного напряжения.
— Снаут, — сказал он, протянув руки, — проявляя жалость, мы тратим силу. Может быть, это и верно — страдание придает самой жизни мрачный и подозрительный вид, но я не признаю… Что не составляет необходимости для нашей жизни, то вредит ей… Да, лишь два процента нервных процентов сознательны. Но Гибарян умер не от страха, это ложь. Он умер от стыда.
— Ты переутомлен, — сказал Снаут. — Я говорил с Сарториусом. Крис, тебе надо покинуть станцию.
Он взял Криса за локоть и повел его. На пороге их встретила встревоженная Хари.
— Кажется, у него жар, — сказал Снаут.
— Милые вы мои, — говорил Крис, — может быть, страдания нужны для совершенства? Все великое и совершенное создано человеком как способ избавления от страдания!
Хари и Снаут уложили Криса в постель.
Ему сильно давило виски, во рту было сухо, а в груди — тяжело. Он вздохнул глубоко, закрыл глаза, но спал недолго, вскоре проснулся и увидел Хари, которая сидела над ним с утомленным лицом.
Она дала ему выпить лекарство и положила на горячий лоб свою прохладную ладонь. Крис заснул и увидел белое, легкое пространство вместо сна. Сначала ему было хорошо, но чем далее оно тянулось, тем страшнее ему становилось, и он начал мечтать пусть хотя бы о кошмаре, о самом ужасном, но человеческом сне. Но белое пространство тянулось и тянулось, не причиняя ему вреда, но и не кончаясь. И тогда он понял, что умирает.
