21 января. Сессия — тяжёлая смесь пустых страхов, безудержной болтовни, назидательного высокомерия. Обе стороны с равным усердием созидают эту атмосферу. Явной посредственности в ней дышится легче. Рядом, через улицу, зловонные утробы городских трущоб, в одной из них живу я. Увидел издали Сашу, забилось сердце, но не подошёл. Что он подумал? На семинаре говорили о неизбежности противоречий. Этакой шапкой можно прикрыть всё. Противоречия, на которые закрывают глаза и не реагируют, вырождаются в идиотизм и перестают быть естественными. Есть политики, нет мудрецов.
2 февраля. Дневник Герцена, сколько ни читай, все нов и свеж. Удивительно это соединение личного с историей и переход одного в другое. Его оптимизм замешан на думах и горечи, такому веришь и учишься.
Историческая непреложность лучше всего прослеживается на примере Сибири. XVII столетие, какое колоссальное движение разнородных сил, преследующих свои выгоды и цели. Все они по отдельности вышли на просторы Зауралья из недр Московского царства и, казалось бы, должны были воспользоваться долгожданной свободой, чтобы передохнуть и вступить в противоборство. Нет, они не мыслили себя вне целого, они тотчас, почти безболезненно, пришли в сцепление, и в Сибири сложилось то самое деспотическое единство, которое господствовало в России.
16 февраля. На субботу назначено свидание с неизвестной особой. Семейных людей искренне огорчает моё затянувшееся одиночество, и они хотят его прервать. Не сопротивляюсь, но и не надеюсь.
Дивная «Ночь» Бунина, где человек и природа — одно нераздельное: среди несмолкающих движений, колебаний и изменений природы течёт такая же капризная, неуловимая, иссушающая человеческая мысль ни о чём и обо всём.
22 февраля. Мы знакомы, но из этого ничего не следует. Она осторожна и умна настолько, чтобы не выйти замуж за моряка. Тягостные паузы ей не по душе, но что делать, разучился быть милым и речистым.
13 марта. Увлечения мои кратковременны, душа пуста. Многое приобрёл за последние годы, но ещё больше потерял — способность любить. Неужели это свойство моей натуры, и я обречен только на воспоминания? Чувствую, сознаю множественность своей натуры, я мог бы потрясать людей, а живу в оцепенении, жутком бездействии. С некоторых пор стал до неправдоподобия трезво представлять спасительную силу смерти.
3 апреля. Лезет, лезет неудержимо сквозь старую листву молодая трава, рвутся почки и вылетают блестящие листья, небо синеет кротко и чисто, а море ранним утром — бездна, наполненная клубящимся туманом. Он медленно истаивает, улетучивается, и солнце превращает бухту в искрящуюся чашу, которая и веселит, и утомляет глаз.
