– Я заберу тебя с собой, – однажды сказал Моримото.
Когда он разглагольствовал о бегстве из Маньчжурии, Хана напоминала себе, что эти речи наверняка приманка – так он пытается привязать ее к себе. Ее отвращение к нему никуда не делось, но желание вернуться домой было сильнее любой ненависти, а потому она внимательно слушала.
– Сбежим с тобой в Монголию. У меня там есть знакомые. Связи. – Он положил ей на бедро ладонь, и Хана с трудом сдержалась, чтобы не отстраниться. – Что скажешь? Поедешь со мной?
Хана молчала. Он впервые так прямо спросил ее. Может, это ловушка. Если она скажет, что хочет покинуть бордель, он отправит ее в карцер, а если ответит, что нет, – изобьет. Куда ни кинь, всюду клин.
– Ты слышала меня? – повысил он голос.
Пальцы Моримото впились ей в плечо, и Хана догадалась, что он ее провоцирует – пусть только попробует его огорчить.
– Если вам это будет приятно, – прошептала она. Его пальцы разжались, скользнули, поглаживая, по руке.
– Мне это будет приятно. – И он поцеловал ее взасос.
Хана всегда задерживала дыхание, когда Моримото ее целовал или ласкал. Иногда она не дышала так долго, что чуть не падала в обморок. Иногда считала про себя, чтобы проверить, сколько времени выдержит. Пока ее рекорд – сто пятьдесят две секунды. Сегодня он кончил быстро и скатился с нее на восемьдесят четвертой. Пока он одевался, она смотрела мимо него, воображая самые разные варианты побега, которые придумала на случай, если он и правда выведет ее из борделя.
* * *
– Не ходи.
Они с Кейко стояли во дворе на коленях и мыли в тазах презервативы. Только что обслужили солдат и вот теперь приводят в порядок единственный барьер, который оберегает их от беременности и болезней. Хане противно прикасаться к этим штукам. Солдаты ушли, их не будет всю ночь, но кажется, они еще здесь – оставили частицу себя, чтобы Хана не забывала, что завтра они вернутся. Как будто можно об этом забыть. Они всегда возвращаются.
Хана сосредоточилась на куске мыла, исключила из сознания объект обработки.
– Не понимаю, о чем ты.
– Не лги мне. – Кейко взяла Хану за руку. – И не бросай меня. Ему нельзя верить. Он не лучше других. Они что угодно скажут, только бы получить что хотят. Играют в любовь, клянутся, что помогут убежать, – чтобы ты вручила им свое сердце. Лживые посулы. Лишишься ноги… или больше.
Хана осторожно высвободила руку и вернулась к работе.
– Я никогда их не слушаю.
Пронзительные глаза Кейко сузились:
