– Даже капрала Моримото?
Хана пришла в замешательство, услышав это имя от Кейко. Они ни разу не обсуждали его ночные визиты. Она посмотрела на Кейко, пытаясь понять, что та чувствует. Страх, гнев или… неужели ревность из-за того, что такой, как Моримото, посещает Хану, а не ее?
Она молчала.
– Учись на моих ошибках: никогда не верь мужчине. Тем более здесь. – Кейко выудила презервативы из таза и вылила мутную воду на землю. Не сказав больше ни слова, скрылась в доме.
Хана осталась наедине со своими мыслями. Неужели она и в самом деле хоть на секунду поверила в искренность Моримото? В то, что он не заманивает ее в ловушку лишь для того, чтобы насладиться затем, наказывая ее? Или в то, что он не помешанный и не толкает их обоих к смерти?
* * *
Взгляд Ханы был прикован к чистому ночному небу. Стоя на цыпочках и вцепившись руками в прутья решетки, она пыталась подтянуться как можно выше, чтобы заглянуть через подоконник. Прутья в заусеницах ржавчины царапали ладони. Маньчжурское лето коротко, и лицо уже холодил ветер. На родном острове еще сезон дождей, ночной воздух влажен. От вулканических скал, из осколков которых сложен и ее дом, тянет жаром раннего сентября, там Хана уже взмокла бы от усилий. Острый запах маньчжурских лугов разогнал эту картину.
Хане почти удалось увидеть тропинку за стеной. Было слишком темно, но Хана знала, что она там есть. Днем она не раз видела эту дорожку, протоптанную сотнями солдатских ботинок. Хана отпустила решетку и осела на пол. Подтянув колени к груди, она смотрела на аккуратный ряд лунок на ближайшей к стене половице. Ее пальцы помнили каждую отметину, старательно врезанную в истертую древесину: двадцать четыре… сорок восемь… восемьдесят три. Она покарябала половицу ногтем, отмечая еще один день, сменившийся ночью. Восемьдесят четыре дня. Пальцы ощупывали свидетельства ее заточения, но голова была занята происходящим за дверью. Хана прислушивалась, однако в борделе царила тишина. Возможно, и правду говорят, что решимость заглушает обычные звуки, – Хана будто погрузилась в океан, где только вода давит на барабанные перепонки, порождая ровный гул.
Ее размышления прервали шаги. Моримото внизу, собирается уходить. У Ханы участилось сердцебиение. Он сказал, что уйдет на пять минут раньше и не станет запирать ограду на ключ. До прихода нового охранника у Ханы будет целых пять минут, чтобы обрести свободу.
Моримото наконец-то объявил свои условия: Хана должна последовать за ним, в его объятия. Та же смерть, только на новый лад.
