– Посмотрим? – предложила Джун Хви и потянула Эми за руку. – А, мама?
– Что? – встрепенулась Эми.
– Может, и нам взять плакаты?
Они втроем направились к палатке. Внутри их приветствовали две женщины, они стояли за большим столом, на котором были разложены чистые листы ватмана и маркеры. Лейн взяла красный маркер и принялась чертить на белом листе японские иероглифы. Эми восхищенно наблюдала, как из-под руки Лейн выплывают ровные линии.
– Ты знаешь японский? – спросила Эми.
– Знает, и еще мандаринский, – ответила за подругу дочь.
Эми одобрительно покивала, не понимая, к чему американке эти языки. И что погнало ее в такую даль от дома, зачем окружила себя чужеземцами? Лейн оглянулась на Эми и протянула ей маркер:
– Хотите тоже?
Эми отрицательно качнула головой. Дочь сосредоточенно выписывала английские слова, как будто не желала отставать от Лейн. Эми их не прочесть.
– Для телекамер, – пояснила Джун Хви и показала на выстроившиеся вдоль улицы телефургоны.
Сбоку от сцены собралась группка женщин преклонных лет, и Эми не терпелось на них взглянуть. Она незаметно для всех покинула палатку, направилась к сцене. Больная нога давала о себе знать, боль усиливалась, и Эми шла медленно, но не останавливалась. Она узнала двух старушек – видела их на предыдущих демонстрациях. Выжившие. Две другие ей не знакомы, и она подошла поближе, чтобы всмотреться в лица.
Ее ровесницы, а то и постарше. Время не пощадило их некогда красивую кожу. Сомневаясь, что сумеет узнать сестру, Эми следила за жестами. Та, что пониже, размахивала рукой в красной митенке. Другая раз за разом кивала розовой шапочкой и ковыряла землю остроносым ботинком. Эми надеялась на дежавю. Вот первая рассмеялась. Знаком ли ей этот смех – может, чуть более мелодичный в юности?
Эми вытянула шею, чтобы получше разглядеть старушку в митенках. Та что-то рассказывала и жестикулировала, потом снова рассмеялась. Необычный смех – скрипучий, резкий. И незнакомый, нет. Эми переключилась на вторую. Эта чуть выше, но стояла к ней спиной. Эми успела сделать несколько шагов в сторону, надеясь увидеть лицо, когда женщина вдруг развернулась. Обе старушки уставились на Эми.
– Мы знакомы? – спросила одна.
– Нет, вряд ли, – растерянно пробормотала Эми.
– Точно? Идите к нам, – позвала женщина в красных митенках.
Эми неуверенно оглянулась на белую палатку. Лейн внутри беседовала с организаторшами, а дочь еще возилась со своим плакатом. Старухи перешептывались, не сводя глаз с Эми. Она решительно двинулась к ним. Нога приволакивалась больше обычного, не желая подчиняться, как ни старалась Эми. Сейчас бы в воду – суставы расслабятся, и наступит некоторое облегчение.
