– Как это? – не понял Засекин.
– Так. Много еще считающих: зато кирпичи крепкие делали, – задумчиво произнес Зимин. – А на карабин у Косолапова есть разрешение?
– Конечно. Он же заказник бобровый охраняет. От «Свободного», правда, заказник далеко.
– Что, всю жизнь охраняет и надзирает?
– Ну. Склады химудобрений сторожил до заказника, – не сразу ответил Засекин. Он, видно, хорошо зная Косолапова, впервые мысленно по годам выстроил факты его биографии и удивился, что так и есть, как предполагает спутник: всю жизнь охранял и надзирал.
– Склады. Химудобрений, – повторил слова конюха Зимин.
– Ты другу расскажи, как Михей тебя приветил, – посоветовал Засекин. – Чтоб у него карабин отобрал.
– Расскажу…
Разговор надолго прекратился. Опять место пошло низинное, сыроватое. И так не умолкавший комариный гуд усилился, тугими тонкими струями из‑под ног лошадей летела вода. Фонтанчики иной раз попадали в лицо. Поневоле приходилось держать поводья одной рукой, а то и отпускать вовсе, чтобы утереться от парной грязной воды, отмахнуться от гнуса. Так ехали, то попадая в сырь, то выбираясь на сухое место.
«Индиана» валялась среди густого, обсыпанного красной спелой ягодой малинника. Собственно, от мотоцикла уцелел лишь ржавый железный скелет. От почти векового лежания под открытым небом краска отслоилась, отлетела напрочь, невозможно было определить, какого цвета был мотоцикл; резина с колес сползла, исчезло сиденье. Но все‑таки это был мотоцикл – с колесами, рулем, бензобаком. Зимин, присев на корточки, долго разглядывал старинный мотоцикл, попробовал – безуспешно – крутнуть переднее колесо и, не забыв сфотографировать, отошел нехотя, Засекин торопил – пора обедать и ехать. Путь на нынешний день еще долгий…
На ночевку устроились в долине мелководной спокойной речушки. Сквозь прозрачную чистую воду просматривалось галечное дно. Мелкой галькой был усеян и весь пологий берег.
После целого дня верховой езды по прогретому солнечными лучами душному лесу Зимин с удовольствием скинул одежду, окунулся. Найдя место поглубже, нырял и плавал, разминая затекшие, онемевшие мышцы. Засекин тем временем расседлал коней, спутал им ноги, пустил пастись и принялся собирать валежник для костра. «Купайся, купайся», – остановил конюх Зимина, когда тот собрался было помочь.
И то сказать, валежин на берегу было предостаточно, вдвоем их брать никакой нужды. Зимин продолжал плескаться и выбрался окончательно на берег, когда костер уже горел и вода в подвешенном над ним котелке закипала.
