Фрейд. Как это?
Оруэлл. С одной стороны, ты ненавидишь своих соотечественников и ужасно хочешь, чтобы местное население затопило империю в крови. А с другой стороны, так и подмывает пропороть штыком брюхо буддийского монаха. Так что вернулся я на родину с ужасным чувством вины и сделал всё, чтобы отделаться от системы. Начал общаться с её отверженными: бродягами, преступниками, проститутками. Пытался бежать от всего имперского и обнажать социальное неравенство. Ты такое когда-нибудь переживал?
Фрейд. Я же еврей-беженец, мне подобное самоуничижение ни к чему.
Оруэлл. Я понял.
Фрейд. И что, сработало?
Оруэлл. Да примирился сам с собой. Сейчас этот период жизни выглядит нелепо, но тогда сработало.
Фрейд. Каково это: потерять честолюбие такому человеку, как вы?
Оруэлл. А я его не терял. Даже в тюрьме хотел посидеть.
Фрейд. Получилось?
Оруэлл. Только одну ночь.
Фрейд. А я в полицейском участке несколько раз побывал, и совсем недавно.
Оруэлл. За что?
Фрейд. В основном за драки. (Фрейд ещё усерднее водит карандашом.) А тут задолжал много, понимаете?
Оруэлл. И сколько нужно денег?
Фрейд. Столько, чтобы расплатиться за карточный долг.
Оруэлл. Может, Соня поможет? По-моему, она сейчас при деньгах.
Фрейд(вдруг перестаёт работать). Ну вот, кажется, готово.
Оруэлл. Можно взглянуть?
Фрейд подаёт ему рисунок.
В строго реалистической манере.
Фрейд. Будь такое «строго реалистическое направление», я бы его возглавил.
Оруэлл. А ты читал «Портрет Дориана Грея»?
Фрейд. Да, конечно.
Оруэлл. Порочность человека отражается на его лице?
Фрейд. Понятия не имею.
Оруэлл. Этот рисунок отражает большую душу.
Фрейд. Да-да.
Оруэлл. Только не мою, а твою.
Фрейд. Мне нравится теребить свою душу.
Оруэлл. И часто?
Фрейд. Да.
Оруэлл. Великолепный рисунок. Подаришь?
Фрейд. Ну конечно. (Фрейд передаёт Оруэллу рисунок и надевает висящее на двери длинное пальто с меховым воротником.) Ой, Соня, привет.
Соня быстро проходит мимо него с журналами в руках. Один экземпляр отдаёт Оруэллу, другой Фрейду.
Соня. Рассчитывала на большой тираж, но печатный станок заупрямился.
Оруэлл(изучает оглавление). Кто такой Норман Мейлер?
Соня. Новый талант.
Оруэлл. Правда?
Соня. Смею утверждать, что его роман о войне «Нагие и мёртвые» — самый честный из всех опубликованных.
Фрейд. Здесь прямо так и написано.
Соня пытается вырвать журнал у него из рук, но тот увёртывается и продолжает листать его. Медсестра вкатывает инвалидную коляску.
Соня. Зачем это?
Медсестра
