Русал нервно закусил нижнюю губу, затем вдруг грустно хихикнул.
— Ну и ну… аж триста лет прошло. Воистину же и долго я пребывал в полном неведении, — он задумчиво оглядел нас. — Полагаю, вы хотите знать, что я имею в виду… — наше молчание послужило согласием. Молодой человек усмехнулся. — Что ж, слушайте, покуда я позволяю, — я погляжу, этот парень никак не может без бахвальства и напускного пафоса… — Кхм!.. Позвольте поведать вам занимательную и полную печали историю о скромном мастере кисти Дауме и его несчастной возлюбленной русалке, Олиме.
В общем, если опустить весь гадкий лоск, которым русал тщательно обмазал свою историю, это получается та же самая легенда о Дауме, которую поведал мне утром господин Уджа — разница лишь в том, что на этот раз повествование шло от лица заклинателя, который выставлялся в романтически-героическом свете; человеком скромным и порядочным, который не призвал русалку, а встретил ее чисто случайно, прогуливаясь по берегу, на следующий день после того, как рыбак поведал всей деревне о ней. Совпадение? Что-то сильно сомневаюсь. Далее русалка, очарованная его красотой, сама предложила исполнить любое желание заклинателя кисти, но тот, будучи человеком скромным, отказался от просьбы. Олима же начала упрашивать его, приставать и флиртовать. В конце концов, благочестивый мастер поддался ее чарам, русалка обратилась обычной женщиной, и они занялись страстной любовью прямо на берегу, но затем та чуть не утащила его на морское дно, однако Даум смог изгнать ее при помощи одного из заклинаний (лишь нарисовав его пальцем на песке), и тварь скрылась в море. Вот только затем эта полудева-полурыба начала горевать, ибо, как выяснилось, ее жест был вовсе не попыткой утопить мастера, а брачной игрой, которую тот отверг, и русалка, не вынеся такого, бросилась на скалы. Далее все, как в известной мне легенде — сестры начали оплакивать ее, их услышала Даида (которую русал описал совсем нелестно — как красивую женщину с черствым сердцем старухи) и затем обрушила свой гнев на ни в чем неповинного заклинателя кисти, обратив его в забывшего себя русала и выкинув в море.
Однако, послушав такую выразительную и «душещипательную» историю, в которой Даум так старательно воспевался человеком порядочным, что в данное слабо верилось, я пришел к выводу, что это существо, кем бы оно на самом деле ни было, тот еще сказочник и брехун. Более того, он забыл одну маленькую деталь — русалы и русалки не разговаривают на человеческом языке и не могут превращать рыбий хвост в ноги. Конечно, в тот момент перед нами сидело живое доказательство обратного, однако меня все равно грызло сомнение. В любом случае, в историю я его поверил с таким же скепсисом, как и в легенду о Дауме, рассказанную мне господином Уджа.
