Сразу бросались в глаза восьмиконечные звёзды под ключицами, погоны на плечах и огромное полотно во всю грудь — лежащий на щите лев, возле которого примостились мечи, булава, колчан со стрелами, а из-за него торчали вверх боевые хоругви с навершиями-орлами. Лев неприятно напомнил мне моё старое прилипчивое видение, хоть и означал жестокого, но справедливого «авторитета». На погонах родом войск синел пиратский череп с костями, а вместо звания эсэсовские руны «зиг». На левом плече корчилась дьявольская отвратительная оскаленная рожа с рогами и козлиными ушами. «Отрицалово». На правом — непременное ассорти из женского бюстика, игральных карт, шприца, кинжала, рюмки и ассигнаций. «Вот что нас губит».
Все первые, а правильнее, основные или даже проксимальные фаланги пальцев испачканы перстнями. Чёрным квадратом и квадратами с белыми геометрическими просветами в виде пары сходившихся вершинами треугольников, чёрно-белым пополам по диагонали, белым андреевским крестом и фигурным георгиевским, серпом и молотом со звездой и прочая чепуха. Всё это кричало о том, что Афанасьев считал себя осуждённым незаслуженно, прошёл «сучью зону», не подавал руки «ментам», сидел за грабёж и от звонка до звонка. Короче, блатная романтика и сигналы для понимающих эту наскально-накожную живопись ортодоксов.
На запястье восходило из моря солнце, а по предплечьям застыли бегущей строкой шифровки: «ВУЗ» (вечный узник зоны), «ЖУК» (желаю удачных краж), «МОЛЧУ» (моя одержимая любовь и чувства умерли), «ПОСТ»…
Тут я не смог сдержать невольную улыбку от всплывшего в памяти маленького забавного эпизодика, случившегося у нас в колонии на самом деле. На инструктаже заступающей дежурной смены проверяющий до того замучил часовых разными «умными» вопросами, что на очередной его вопрос: «Что такое пост?», вместо положенного: «Всё, что находится под охраной часового» и так далее, тот ему с умным серьёзным видом выдал: «Прости, отец, судьба такая!».
Спины я его не видел, так как повернулся он ко мне полубоком, но знал, что там тоже всё разрисовано плотно. Храм с притвором, колокольнями и кучей куполов, как правило, без крестов. Всё в лучших традициях. И вновь мне вспомнилось, как пьяный Мантик, когда его грузили после какой-то очередной корпоративной попойки, орал во всё горло исковерканную песню мёртвого певца: «Золотые петухи на „очке“ наколоты, только синие они, и не капли золота!!».
Столкновение контркультур. И если мы, те, которые в силе, уже потешаемся над отмирающим мастодонтом «блатной музыки» и сопутствующих атрибутов, то контрагенты её всячески лелеют и хранят. В том числе и прямо на себе, непосредственно на теле. Как дикари Полинезии, откуда и пошла эта мода.
