В общем, кондовый «синий» «урка», напрочь в отрицании к администрации в частности и закону вообще, озлобленный с малолетства и живущий по понятиям, но при этом так и не ставший ни «положенцем», ни «смотрящим». А «в законе» сейчас только ленивые не ходят.
— Здравствуй, Михаил Викторович! — улыбнулся я шире.
— Здорово, гражданин начальник! — он смотрел на меня со знакомым страхом в глазах, хоть и бодрился.
Он тоже ждал решения комиссии. Ждал весточки о своей судьбе. Он ещё не знал, что весть пришла и ответ не положительный. Но надежда не умирала, она искоркой морского планктона проблёскивала в океане залившего глазницы страха. Что ж, не будем пока лишать его этой надежды. Мой козырь лежал до поры во внутреннем кармане кителя.
— Вот, решил тебя проведать, узнать, как житьё-бытьё, какие есть жалобы-предложения?
— Да не гони порожняк, начальник! Ты не за этим пришёл.
Я, стоя, достал из специального небольшого кожаного кофра, висящего на портупее, наручники, поболтал ими у него перед носом. Афанасьев был не глуп, далеко не глуп, и всё понял сразу.
— Поговорить ты опять со мной хочешь. Мозги мне запарить. В душу забраться. Как намедни поп Сергий. Только душа моя тебе — такие потёмки, что заблудишься ты в ней, как серенький козлик в чаще. И сожрут тебя там серые волки, останутся рожки да ножки.
— Не хами, Миша, ты же уже пожилой человек. Это, я так понимаю, вновь отказ? Не хочешь поболтать о высоких материях? Или отец Сергий тебя уже и так приболтал?
— Не люблю я церковников. Сидел тут он, битый час мне «болтунка» запускал. Замучил в доску церковщиной. Все извилины заплёл своим Христом, грехами да раскаиванием. А я тебе так скажу: был у меня знакомый «клюквенник», Яшка Туз. Так он раз влез к одному такому батюшке в приход. Так потом полгода на югах кости грел, «шмурдяком» запивал, да баб лапал. А батюшка погоревал пару месяцев, да потом сменил «Лексус» на «гелик».
— И какой вывод из сего опуса?
— Вывод простой. Не верю я им. В байки их о вечной жизни и покаянии. Не жировали б они так, коли сами верили, что расплачиваться на том свете придётся.
— Так может у них там такая производственная необходимость возникает? Престиж института православия и всё такое?
— Не смеши, начальник! Ты ж сам — не дурак. Понимаешь, что как в этом мире устроено.
— Есть такое. Вот я и спрашиваю, мы с тобой, как люди, поговорим или ты опять в «несознанке»?
— Да садись! — махнул он рукой на табурет. — Я тут соскучился. Хоть развлечёшь меня рассказом, как космические корабли бороздят…
