Прийти в себя немного помогло то, что вдруг осознала — она сидит на кровати голая, и даже двери в комнату больше нет.
Вскочила, принялась одеваться, хоть во что-нибудь, вытирая слезы на ходу.
Почти не в силах осознать то, что произошло.
Не показалось ли ей?
Нет, как такое могло показаться?
Но поверить — невозможно.
Налила себе вина. Выпила, потом еще. Пальцы дрожали так, что едва удавалось удержать кубок, не расплескав ничего, двумя руками.
Немного отдышалась.
И, наконец, решилась выглянуть в коридор.
Йоан был там.
Он сидел на полу, шагах в десяти, прислонившись к стене спиной, уронив голову на руки. Вздрогнул, когда она вышла. Посмотрел на нее. Криво и так устало усмехнулся. У него были красные глаза и совершенно осунувшееся лицо.
— Устал, — так же хрипло сказал он. — Столько не спал нормально… Лошадей пять раз менял… или шесть. Меня бы кто сменил на свеженького. Прости, Дел. Не стоило все это устраивать. Просто сдали нервы.
Так невыносимо хотелось броситься ему на шею, обнять.
— Ты теперь будешь меня ненавидеть? — спросила Адель.
— Ненавидеть тебя? За что? — он честно удивился.
— За это. Он ведь сказал правду, Йоан. Я сама его позвала.
Хотелось объяснить. Даже не оправдаться — наоборот. Просто хотелось, чтобы он знал — это ее решение и ее глупость. Чтобы не было недопонимания между ними. Так будет справедливо. Она сама… Он защищал, но он не понимает…
— Да? — вздохнул, провел ладонью по лицу. — Тогда тем более прости. Не хотел мешать. Мне просто показалось из-за двери, что ты кричишь и тебе больно. Я решил помочь. Видимо, как-то резко перестал разбираться в женских криках.
Сарказм. И настоящая искренность. Все сразу.
По щеке Адель тихо покатилась слеза.
— Я обещала ждать тебя…
— Нет, — сказал он. — Ты сказала, что будешь рада меня видеть. Хочешь, чтобы я вернулся. Ты ведь и Тавиша ждешь тоже. Он приедет, кстати, думаю, завтра к вечеру. Мы с ним ехали какое-то время вместе, встретились на дороге. Но у Белого Озера он сдался и остался там ночевать… под утро. Его ты тоже будешь рада видеть. Меня и Лене ждет. Это ничего не значит.
— Значит.
Он пожал плечами.
— Ты имеешь право. Я должен тебя уговаривать?
Она не понимала. Не знала, что сказать. То, что произошло — не укладывалось в голове.
Обернулась на выбитую дверь.
— Йоан… все это… зачем так?
— Молнией? Знаешь, давно руки чесались шарахнуть в кого-нибудь, — он усмехнулся. — Я хотел это сделать. И мог. Какие еще нужны причины? Ладно… — он тяжело поднялся на ноги. — Пойду я отдыхать. Только надо, наверно, позвать кого-нибудь, чтобы тебе поставили дверь.
