Замуж за принца любой ценой - Екатерина Сергеевна Бакулина

— Поцелуешь меня?

Адель вздрогнула. Не сразу поверила, что действительно слышит это.

Да как он смеет?!

— Что? — спросила неуверенно. Вдруг, ей послышалось?

— Может быть, ты поцелуешь меня? — повторил он, нагло улыбаясь. — На удачу. Я же сражаюсь за твое счастье.

И ее честь.

Что останется от ее чести, если она поцелует его при всех? На глазах у короля, у принца! О, Небо, это немыслимо!

Он издевается?

Йоан Харалт. Бастард. Признанный дедом, но так формально не признанный отцом, хотя отец дал ему многое. Рыцарь, заслуживший шпоры в шестнадцать лет. Человек с ужасной репутацией. Не слишком высокий, не слишком красивый, короткие бледно-русые волосы, глаза… и не поймешь толком какого цвета, серо-рыжие, чуть в желтизну. Скорее худой, чем мощный, но крепкий, чудовищно сильный — в этом Адель успела убедиться. Древняя кровь проявилась в нем куда ярче, чем в брате, и это несправедливо.

Он стоял на одном колене перед ней. Ждал.

Было неловко.

Нет, это допустимо. По крайней мере, не выходит за рамки. Ведь он действительно шел сражаться за нее, и, значит, должен был получить благословение.

Но поцелуй!

Даже платок подарить было бы не уместно, ведь это суд, а не турнир.

Как ответить, чтобы это вышло не слишком… грубо?

Он ждал. Он смотрел ей в глаза открыто и прямо, как не прилично смотреть на девушку. Но в его глазах… Словно это было важно на самом деле. Словно от ее поцелуя зависела его жизнь.

Если его сейчас убьют?

Сегодня утром в саду Адель случайно слышала, как Синеглазый тиросский бард наигрывал на лютне, сочиняя песню на смерть Йоана. Похабную песню, о том, как все шлюхи Несбетта будут рыдать. Она зажала уши, проходя мимо, приличной девушке такое слушать нельзя.

Если его убьют… Мало кто верил в победу Йоана. Даже делали ставки. Открыто. Выйти против Доунана Локхарта — чистое самоубийство, ему нет равных, Адель видела, как на охоте Локхарт голыми руками разорвал пополам взрослого кабана. Говорили, только принц древней крови…

Йоан вызвался сам и был уверен в победе.

Он всегда до умопомрачения уверен в себе.

Но…

— Дел, разве это так сложно?

Словно просьба.

Рядом уже шептались, кто-то хихикнул у нее за спиной, Адель не разобрала.

Только огнем вспыхнули щеки.

— Зачем? — спросила она тихо.

Он хотел что-то ответить, но заревели трубы.

Второй раз.

О, Небо! Нет! Почему он тянет?! Если герольды протрубят в третий раз, и Йоан не выйдет, то ему зачтут поражение. И Адель тоже. Ее признают виновной, и это будет такой позор! Лучше бы уж сразу, тихо, без всего этого балагана! Она не переживет. Это хуже смерти.