— Ты не туда смотришь, — Сашко потряс меня за плечо, — вон туда глянь, — он показал точно в другую сторону.
Я обернулась. Прямо передо мной на краю крыши сияла электрическими лампочками огромная надпись «Слава труду!». Снизу буквы не выглядели такими громадными, а вблизи оказалось, что они даже выше роста моего папы.
Я зажмурилась.
— Алиса, к краю не подходи, — Саша крепко держал меня за руку. — Вот отсюда видно.
Мы встали в проёме между буквами.
Порывы теплого ветра приносили то запах сыроватой прошлогодней сосновой хвои из леса, то цветущей черемухи из речных зарослей, то нагретого за день и еще не остывшего толя и битума с крыш.
Слева светились окна нашего микрорайона, и светлые песчаные дорожки делили на треугольники темный сквер Дружбы народов. Посреди сквера как будто бы совсем близко, почти вровень с нашей верхотурой, возвышалась светлая металлическая конструкция Дерева дружбы народов. В желтых пятнах фонарей можно было разглядеть гуляющих, доносились измененные эхом голоса, смех и позвякивание велосипедного звонка. Даже шелест листьев был отчетливо слышен. По улице быстро прошла легковая машина. Впереди светился стеклянный аквариум автовокзала, рядом с ним стояло несколько пустых львовских автобусов. Еще дальше раскинулась темная масса леса, в которой виднелись редкие огоньки — АТП, железнодорожные светофоры, цементный завод, еще что-то мне не известное. А за лесом вдоль горизонта расплылось малиновое зарево. Как будто растеклось вокруг ярко освещенной ЧАЭС, от трубы второй очереди, зловеще подсвеченной красным. Видно было, как колеблется воздух — сильно мерцали огни, отсветы далекого пламени плясали на стенах, вентиляционная труба как будто дрожала в горячем мареве.
— О-о-ой… — вырвалось у Саши.
— Зыко, скажи?! — радостно засмеялся Сашко.
Не помню, сколько мы простояли так, молча глядя на зарево над станцией — апокалиптическая картина завораживала. Спохватились мы, кажется, только когда совсем стемнело.
Спускаясь на лифте мы, кажется, все-таки попались на глаза вредной бабусе, о которой предупреждал Сашка, и получили от нее нагоняй. Когда пришли домой, тетя Люба уже была там и места себе не находила, разыскивая нас и расспрашивая соседей. Потом она вроде бы поила меня теплым молоком и говорила, что моя мама придет с минуты на минуту, а у меня слипались глаза, и я не заметила, как заснула, не дождавшись мамы.
Проснулась я в комнате у тети Любы, на диванчике, заботливо укрытая уютным шерстяным пледом, обнимая Сашиного плюшевого мишку, оттого, что меня тормошили родители.
