Авария «Серебряной стрелы» - Игорь Маркович Росоховатский, Анатолий Александрович Стогний

Восемь человек сидели в центральном наблюдательном салоне батискафа и придумывали планы спасения. Они говорили бодрыми голосами и через минуту забывали о своих словах. Если бы нужно было говорить только правду, им пришлось бы молчать. Батискаф «Серебряная стрела» лежал на дне океанской впадины. Его двигатели не включались. Схема их включения была предельно простой. И если никто из восьмерых до сих пор не нашел причины аварии, то теперь им уже ее не найти.

А тот, кто мог бы это сделать, — девятый, конструктор «Серебряной стрелы» Роман Васильченко был убит мощным разрядом батарей. Остальным оставалось жить совсем немного...

Вспыхнула красная лампочка на кислородном аппарате.

И вдруг все услышали голос Романа Васильченко:

— Слишком большое давление. Прогнулась на полтора миллиметра обшивка в носовом квадрате Е-2. Сжала стенку. Открылся люк Е-2. Образовалась избыточная радиация. Поэтому защитная дверь захлопнулась. Ее ручка оказалась в центре магнитного поля. А поскольку она железная, то изменились силовые линии в поле, и включить двигатели невозможно. Нужно заменить железную ручку пластмассовой и авария будет ликвидирована.

Все оказалось настолько простым, что этому трудно было поверить. Восемь человек смотрели на фигуру в проеме двери бокового отсека, восемь лиц с разным выражением. Фигура стояла неподвижно, и только индикаторные лампочки мигали над тремя буквами, четко блестевшими на пластмассовой груди КДВ кибернетического двойника Васильченко.

КДВ обдумывал дальнейшие действия: «Чтобы заменить ручку, нужно оставаться около 12,6 минуты в носовом отсеке. Высокая радиация может вывести из строя мои приборы. Риск велик».

Мгновенно он подсчитал величину риска. За то, что он выйдет невредимым, только 39,11 процента.

Люди смотрели на него с молчаливой надеждой. Они ожидали. Для них риск был бы в несколько раз больше и вероятность «неповреждения» колебалась бы около нуля. Эти люди — друзья и соратники Васильченко. Того, чью фамилию носит он.

КДВ вспомнил первую встречу с Романом. Его память тогда была подобна классной доске, на которой вверху написано лишь число и месяц, а Роман окончил уже среднюю школу, три курса института.

Его «программировали» в детстве люди, которые называются родителями. Потом воспитатели в детском садике, затем школа, после этого — институт. Многие люди заполняли его память разнообразной информацией. А он потом передал ее неубывающую — своему двойнику. Щедро и заботливо...