— Да успокойся ты, старик, знаешь ведь, что дня через два затихнет ветер и все станет на место. Сколько раз уж так бывало…
— Ладно, ладно, — проворчал он, — ты пока приготовь мне все, что нужно, в дорогу, чтобы я не задерживался, когда можно будет выйти в море.
Нурбике не стала спорить. Разве он когда-нибудь задерживался по ее вине?
— Хорошо, приготовлю, — тихо ответила она.
Нурбике всегда понимала состояние мужа с полуслова. И сейчас чувствовала, чтО именно лучше всего делать. Не спеша она встала и занялась приготовлением всего необходимого в дорогу. Уложила бешмет, тулуп, снасти, напекла лепешек, насыпала в мешочек немного муки из того ничтожного запаса, который оставался еще в доме.
— Не надо класть муку, старуха, — проговорил Айдос. — Сама-то с чем останешься? Да и Нагым приедет…
— Обойдемся как-нибудь, — ответила Нурбике. — Много ли мне нужно? А для мальчика я оставила. Тебе ведь работать нужно. Заправишь похлебку мукой, все сытнее будет, силы больше…
Прошло еще два дня. Ночью Айдос проснулся от непривычного ощущения тишины. Он прислушался: в самом деле нет уже гулкого шума прибоя, все эти дни и ночи доносившегося с моря. Значит, кончился шторм. Айдос уже не мог больше заснуть. Еле дождавшись рассвета, он бесшумно оделся, выскользнул из двери на улицу и пошел к морю.
Оно лежало перед ним безбрежное, тихое, спокойное. Легкий ветерок чуть-чуть рябил воду, шевелил росший невдалеке камыш, покачивал его бархатные головки, — они склонялись и снова выпрямлялись, будто приветствуя ранний луч солнца.
Белокрылые чайки кружились над водой у берега и над краем рыбачьего поселка. Летом, бывало, они уносились далеко в море, высматривая и ловко выхватывая рыбу из воды. Теперь чайки охотились на мальков, которые сновали над песчаным дном почти у самого берега.
Айдос задумчиво улыбнулся.
«Говорят, сокол в старости и на мышей охотится, — подумал он. — Ну да ладно, мы не соколы, нам и в старости вкусной рыбки хочется. Сегодня я уже могу по-настоящему отправиться рыбачить. До чего же надоело сидеть сложа руки!»
Он торопливо направился домой.
— Ну, старая, пора заканчивать сборы. Сегодня же отправляюсь в дальнюю дорогу. Тащи в лодку все, что полагается.
— А я уже все приготовила. Как перенесем в лодку, так ты и собрался, — ответила Нурбике.
Айдос сплюнул сквозь зубы. Забыв, что недавно дал слово жене не употреблять больше насбай[10], он по привычке, ища табакерку, потянулся к поясу. Но, вспомнив, что табакерки там уже нет, Айдос махнул рукой, потом поднял голову и, улыбаясь, поглядел на жену.
